Провал британской агрессии в Афганистане
Шрифт:
В январе 1857 г. эмир встретился с верховным комиссаром Пенджаба Д. Лоуренсом близ форта Джамруд на индо-афганской границе для ратификации договора. Британские власти стремились придать этой встрече возможно более внушительный вид. Очевидец писал: "По случаю первого посещения эмиром английского лагеря в нем было сосредоточено более 7 тыс. человек войск, и в их состав входили три английских пехотных полка. Войска были расставлены шпалерами на протяжении целой мили, и вполне очевидно, что эта сила и воинственная выправка солдат произвели на эмира и его спутников весьма полезное впечатление причем чувство восхищения примешивалось к чувству страха"{137}. В дипломатическом арсенале Англии, таким образом, шантаж и запугивание занимали не менее видное место, чем
Заключение договора с правителем Афганистана имело большое значение для британских колонизаторов, поскольку дало им возможность уделить все внимание борьбе с грандиозным восстанием народных масс, начавшимся в Индии в мае 1857 г. Доведенные до нищеты и голодного вымирания, народы Индии поднялись на решительную борьбу против своих поработителей. Это было наиболее мощное народно-освободительное движение из всех, с какими приходилось иметь дело английским колонизаторам в Индии. Оно потрясло основы британского господства в этой стране. Борьба с повстанцами длилась до 1859 г.
Индийское восстание нашло широкий отклик и в соседних странах. В Афганистане развивалось движение, протеста против какого бы то ни было сближения с Англией. Однако, несмотря на возмущение афганского народа зверствами колонизаторов, Дост Мухаммед был, верен условиям заключенного им договора и строго придерживался нейтралитета. "Во время тяжелых дней восстания, вспыхнувшего вскоре после состоявшегося с эмиром соглашения, писал видный английский военно-политический деятель Ф. Робертс, - Дост Мухаммед благородно сдержал принятые им на себя обязательства, когда присоединением его к восставшим решилась бы судьба Пенджаба, потеря коего в таком случае была бы несомненна. Нам не удалось бы взять Дели и трудно даже допустить возможность сохранения нами какой-либо части страны севернее Бенгала.
Сами афганцы не понимали роли Дост Мухаммеда, и многие из них, приходя к нему во время восстания, бросали свои чалмы к его ногам, призывая его ...воспользоваться случаем уничтожить "неверных". "Внемли известиям из Дели, - говорили они, - и убедись в трудном положении, в котором находятся "ференги"{138}. Зачем не ведешь ты нас против них и не пользуешься их слабостью, чтобы взять обратно Пешавар!"{139} - настаивали они.
Влиятельные афганские феодалы, как например, сводный брат эмира сардар Султан Мухаммед-хан Баракзай, указывали ему на возможность вернуть "не только Пешавар и Дераджат, но и все восточные афганские области"{140}. Однако Дост Мухаммед предпочитал придерживаться выгодной для колонизаторов политики невмешательства в индийские дела. Это позволило Англии перебросить против восставших свои войска из Пенджаба и серьезно облегчило ей подавление восстания.
За эту благожелательную к Англии политику эмир вскоре был вознагражден. В 1858 г. при поддержке со стороны англичан ему удалось занять часть Сеистана, а также Андхойскую область Южного Туркестана.
Длительная борьба с повстанцами в Индии потребовала больших материальных затрат со стороны Англии Несмотря на подавление восстания, британские позиции в этой стране были серьезно подорваны. Волей-неволей колонизаторы оказались вынужденными ослабить на некоторое время давление на Афганистан. В основе этой тактики продолжали господствовать взгляды школы сторонников "выжидательной политики". Вплоть до 70-х годов XIX в. британские правящие круги вели на Среднем Востоке преимущественно так называемые малые войны против боровшихся за свободу восточноафганских племен, а в отношении Афганистана методам прямого вторжения предпочитали методы тайной подрывной деятельности.
В течение 1857-1860 гг. британские власти предприняли несколько крупных военных операций против племени махсуд-вазиров в долинах рек Точи и Гумал. В отдельных случаях на подавление освободительного движения населения Вазиристана отправлялись значительные военные отряды (свыше 5 тыс. человек с артиллерией){141}.
Большой размах приняла борьба между английскими агрессорами и афганским племенем юсуфзаев в горной области Ситана, на границах Пешаварского
Повстанцы обратились к жителям соседних районов с воззванием не верить обещаниям англичан, "иначе они, - гласил текст воззвания, - при первом же случае дотла разорят вас, замучат, предадут всяческим поруганиям, присвоят себе все ваше имущество и надругаются над вашей верой. Тогда о вас можно будет только сожалеть"{143}.
Этот призыв нашел единодушную поддержку среди афганцев Бунера, Свата и других горных районов. Когда против Ситаны выступило снабженное 19 пушками 6-тысячное английское войско во главе с бригадным генералом Н. Чемберленом{144}, оно столкнулось уже не с небольшой горсточкой осажденных на горе Махабун повстанцев, а со сплоченными афганскими отрядами, численность которых достигала 15 тыс. человек. Колонна генерала Чемберлена была остановлена в Амбейлахском ущелье, на подступах к горе Махабун, и понесла крупные потери от смелых атак горцев. Интервенты были вынуждены перейти к обороне. "Простая военная прогулка в горы приняла грозные размеры пограничной войны", - писал Эдай и приводил паническую телеграмму Н. Чемберлена командованию от 27 октября 1863 г.: "Советую отправить за Инд все войска, без которых можно обойтись на юге. Всякое промедление теперь может принести большие несчастья..."{145}
Опасения агрессоров были обоснованными. К сражавшимся патриотам вскоре присоединились племена Баджаурской области; волнения все более распространялись и охватили племена момандов в Пешаварском округе, вазиров и утманхелей в Кохатской долине.
В район боев срочно перебрасывались все новые и новые английские войска. К началу декабря 1863 г. здесь было сосредоточено уже 25 тыс. человек. Бои приняли ожесточенный характер. Только за два дня - 15-16 декабря, например, интервенты потеряли около 200 человек убитыми и ранеными. Чрезвычайно активную деятельность развили британские политические агенты. Они сеяли рознь и раздоры между представителями различных племен, подкупали неустойчивых старшин и вождей племен.
Сочетая военный нажим и подрывную деятельность, колонизаторы смогли ослабить выступавшие против них силы и добились компромиссного соглашения с руководителями повстанцев. Интервенты заявили, что выведут свои войска, если будет разрушено (под наблюдением английских офицеров) основное пристанище ситанцев - село Мульки. Это было сделано, но, хотя первоначальная цель экспедиции казалась достигнутой, весь ход событий свидетельствовал о крупнейшем военно-политическом поражении агрессоров. Сделав хорошую мину при плохой игре, они были вынуждены "добровольно" покинуть Амбейлахское ущелье. Фактически же колонизаторы оказались перед необходимостью отступить, столкнувшись с мощным единодушным отпором со стороны афганских крестьян и ремесленников. За отходившими английскими войсками по пятам следовали горцы, уничтожавшие созданные интервентами укрепления и дороги, чтобы помешать новому "визиту" непрошенных гостей.
Полковник Эдай писал в связи с этим: "...Наши соседи подозрительно... относятся к нашим действиям и сомневаются в наших заявлениях о миролюбии и невмешательстве... Народ, живущий в горных твердынях, рядом с нашей границей, полагает свою безопасность больше в собственной храбрости, нежели в нашем бескорыстии"{146}.
С этими словами можно полностью согласиться. Восточноафганские племена, силой отделенные от Афганского государства, имели достаточно веские причины сомневаться в "миролюбивых" заявлениях и "бескорыстии" британских властей.