Провальное дело мальчика-детектива

Мино Джо

— Одно из условий?

— Их было два.

— А какое второе?

— Что я не буду пытаться поцеловать ее снова.

— И ты не пытался?

— Пытался. — Фентон поднимает глаза, полные слез. — Каждый день. — Он тяжко вздыхает. — Почему ты оставил меня одного?

Билли сидит, смотрит в пол.

— Почему, Билли?

— Наверное, мне трудно смотреть на тебя и не думать о ней.

— Мне тоже, Билли. Мне тоже трудно.

— Я знаю. — Билли сидит, смотрит в пол. В голове вихрем проносятся

мысли. Вернее, одна мысль — безысходная и безнадежная. «О чем нам еще говорить?» Он отчаянно пытается придумать хоть что-нибудь, но у него ничего не выходит. Наконец он говорит: — Ну, рассказывай, Фентон, как жизнь. Чем ты сейчас занимаешься?

— Да ничем. Сижу дома, читаю комиксы. Так что жизнь у меня «никак». Я какое-то время работал. В копировальной конторе. Но как-то оно не сложилось. Потом обращался в бюро по трудоустройству. Заполнил анкету, встал в очередь на должность клерка, и мне даже звонили, предлагали работу. Но я отказался. Не хотел… не хотел никуда выходить. Не хотел, чтобы люди видели меня такого. Ну, ты понимаешь.

Билли кивает.

— Может, все-таки стоит хотя бы иногда выходить из дома. Тебе это будет полезно.

— Да, наверное. Не знаю. Там снаружи так страшно, Билли.

— А сидеть взаперти одному — не страшнее?

— Да, наверное. То есть, ты думаешь, мы могли бы… то есть я мог бы тебя навещать? Иногда?

— Я думаю, это будет полезно для нас обоих. Мне важно знать, что в мире еще остаются такие люди — такие, как ты.

— Да… э… спасибо. За все, — говорит Фентон, прижимая к груди набор для снятия отпечатков пальцев. — В смысле, спасибо, что заглянул ко мне в гости.

— Не за что, — Билли встает и идет к двери. И уже на пороге оглядывается и смотрит на золотистый дневник. — Фентон?

— Да?

— Мне надо знать, что случилось. Что произошло с Кэролайн перед тем, как… перед тем, как она умерла? Что ее так удручало?

Фентон печально кивает.

— Она пыталась самостоятельно раскрыть дело. Но, как я понимаю, у нее ничего не вышло. Она… мы… мы ведь не были такими умными, сообразительными и проницательными, как ты.

— Это неправда.

— Нет, правда. Но нас это не огорчало. Мы, в общем-то, и не стремились быть слишком умными. Мы были довольны и счастливы уже тем, что мы рядом с тобой, что мы — все вместе. А потом ты уехал — так было нужно, я все понимаю, ты не хотел нас бросать, — но она не смогла с этим смириться. Она не хотела смириться с тем, что все кончилось: детство кончилось. Понимаешь? Она хотела остаться ребенком. Если тебе так нужна причина, вот причина…

— Нет, не надо. Я знаю. Я просто подумал, что было что-то еще… я не знаю… какая-то тайна. Спасибо, Фентон. Спасибо за все. Что ты был рядом с ней. И вообще. Спасибо.

Билли

опять обнимает Фентона, и тот улыбается. Его щеки горят.

— Наверное, у нее были какие-то тайны. Но я знаю только одну. Которую ты тоже знаешь.

— Какую?

— Про ваше секретное слово. Абракадабра. Про мертвую голубку. Как потом оказалось, это был наш последний разговор. И она рассказала мне эту историю. Как вы хоронили голубку у вас под крыльцом.

— Спасибо, Фентон. В ближайшее время увидимся.

Билли выходит из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.

В автобусе, по дороге домой, мальчик-детектив сидит, опустив глаза, и хмуро рассматривает свои руки. Дома и деревья проносятся за окном как обрывки забытого давнего сна.

Восемнадцать

Мальчик-детектив и Пенни сидят в кафе и смотрят друг на друга не отрываясь. У Билли такие усталые глаза. Пенни прикасается к его руке, и он улыбается — но как-то грустно, страдальчески — и смотрит вдаль. За соседним столиком, за низенькой перегородкой, две шумные женщины шумно обмениваются подарками.

— Ой, дорогая. Какая прелесть!

— Я как увидела, сразу подумала, что тебе понравится. С днем рождения!

На ладони у женщины — маленькая розовая стеклянная птичка.

Пенни с завистью смотрит на эту вещь. Поворачивается к Билли, который весь погружен в свои мысли, и хмурится.

— Хочешь уйти? Билли?

— А? Нет. Извини. Я сегодня — плохой собеседник. Дело не в тебе, дело во мне. Я во всем виноват, только я. Я пытаюсь об этом не думать, но все равно думаю… все равно думаю… и это не самые приятные мысли.

— Это связано с твоей сестрой?

— Да.

— Тебе очень сильно ее не хватает. Ты скучаешь по ней… Это нормально.

— Да, наверное. Но я никак не могу понять… почему все случилось вот так? Просто не понимаю… Наверное, я уже никогда не узнаю, почему она сделала то, что сделала. Для меня это так и остается тайной. Неразрешимой загадкой.

— Тогда, может быть, стоит начать с малого?

— Начать с малого?

— С какой-нибудь тайны, которую ты точно знаешь, что сможешь раскрыть.

— Например?

— Например… ну, с чего-нибудь легкого и простого. Например, почему идет дождь?

— Ну, вода испаряется, водяные пары скапливаются в атмосфере…

— Вот видишь как просто. А вот еще: почему небо синее?

— Солнечный свет и облака отражаются от воды по всей поверхности планеты, в результате чего…

— Хорошо, хорошо. А теперь очень сложный вопрос, по-настоящему сложный: ты поедешь сегодня ко мне?

Билли поднимает глаза — растерянный и несчастный.