Проведи меня через туман. Летопись первая: Велесовы святки
Шрифт:
Он достал тот самый бархатный мешочек, из которого девочка в первый учебный день достала свой алмаз, а также коробочку с металлами. Мирослава понуро наблюдала за его неторопливыми и размеренными движениями.
— Алмаз капризой оказался, ждет твоих подвигов, чтобы понять тебя. Поэтому и молчит, как партизан. А как подвиги совершать, когда магии нет, верно? — спросил мастер, не ожидая ответа. — Извини, что ты потеряла почти две недели учебы за зря, но мне надо было согласовать свое решение с одним отделом. Не важно, главное, что мы можем
Он протянул девочке бархатный мешочек, держа его мозолистыми пальцами.
— Первый раз мы сначала выбирали металл, но то было на ведущую руку, теперь же подбираем перстень для ведомой, а тут порядок обратный, — пояснил мастер.
Мирослава засунула дрожащую руку в мешочек по самый локоть. Она, как и в свое первое посещение, перебирала пальчиками камушки, ища свой. И он нашелся. Одномоментно.
Почувствовав те самые импульсы, школьница вытащила руку, раскрывая ладонь. Николай Михайлович активно и одобрительно закивал головой.
— Прекрасно, прекрасно!
Девочка не знала, что за камень она вытащила. Но он был по-хож на… Конечно, на ее цвет глаз! Переливы голубого, зеленого и фиолетового!
Открыв шкатулку с металлами, мастер по очереди предлагал ученице кругляши. Действуя в обратной последовательности, ей был предложен первый металл с конца, также какого-то грязно-черного цвета.
Со скептицизмом взяв его в руки, Мирослава смотрела на стрелки странного прибора, который помогал мастеру определять его свойства.
— Это он, — просто сказал мужчина, и девочка отдала кругляш обратно. Николай Михайлович молча забрал металл, измерил некоторые показатели на специальном приборе во второй раз, скидывая все в отдельный мешочек и делая заметки на маленьком клочке пергамента.
— Я бы на вашем месте, — обратился он к ученице, — внимательно изучил свою родословную.
Мирослава чуть изогнула светлую бровь, а мастер просто закивал, без слов подтверждая сказанное ранее. Но на этот раз он не отпустил девочку, а попросил ее ждать здесь.
Нельзя было допустить, чтобы она в одиночестве примеряла второй перстень, так как последствия могли быть самыми неожиданными.
Через час тоскливого ожидания и бездумного рассматривания интерьера мастерской, если этот творческий беспорядок и хаотичную расстановку приборов можно было назвать интерьером, мастер вышел из кузницы. Красный, с каплями пота на лбу и шее, он прошел к рабочему столу, вытирая руки тряпкой.
— Позови Алексину Егоровну, пожалуйста.
Девочка вышла и пригласила преподавательницу пройти. Оторвавшись от книги, женщина ловко встала с лавочки и последовала внутрь.
— Все готово, — ввел ее в курс дела мастер и достал деревянную шкатулку. Мирослава отодвинула крышечку с выгравированным молот-ком и уставилась на необычное, словно северное сияние, произведение искусства.
— Но давай сделаем так… Не снимай пока перстень с левой руки. Пускай он тоже к тебе привыкает, раз ему нужно время.
Она вытащила
— Полная гармония! — восторженно заключил Николай Ми-хайлович, хлопнув в ладоши.
— Простите, а что это за камень? — спросила Мирослава, когда нити исчезли в перстнях.
— Лабрадорит, — ответил мастер и, видя все еще непонимающий взгляд школьницы, стал рассказывать: — Это идеальный камень в нашем случае. Он отлично раскроет весь твой потенциал, возможно, даже откроет нам твои тайные способности. А в совокупности с титаном, который станет твоим верным спутником до конца, будет давать мощную, сильную и, главное, стабильную энергию. Может, опробуем, а, Алексина Егоровна?
Женщина кивнула. Она стояла, сложив руки на груди и молча наблюдая.
— Помнишь, что мы изучали на уроке? — учитель повторила своей рукой движение и произнесла «Леваре». Девочка кивнула, давая понять, что готова, и завертела головой, придумывая, что бы можно было поднять. Николай Михайлович предложил ей свою перьевую ручку.
Собравшись с духом, Мирослава на автомате повторила движение с поворотом кисти и разрезанием воздуха указательным пальцем. Левая рука, к ее удивлению, также чуть приподнялась и развернулась ладонью вперед, чисто интуитивно, ведь этому ее не учили.
— Леваре!
Ручка взмахнула вверх так быстро, что это было практически незаметно глазу, но тут же остановилась, когда школьница интуитивно притормозила ее левой рукой.
— Поразительно! — восхитилась учитель Колдоведения, а мастер лишь одобрительно хмыкнул. — Николай Михайлович, дайте, пожалуйста, что-то потяжелее!
Мастер заозирался, крутя головой в разные стороны, и подал длинную щетку с густой щетиной, которой стряхивал пыль и остатки металла. Школьница, взмахнув руками, спокойно подняла и ее, почти не ощущая разницы в весе этих предметов.
— Отлично! Теперь добавь к заклинанию Леваре слово Веро! Леваре Веро! — и Алексина Егоровна показала замысловатое движение. Мирослава, сосредоточившись, произнесла заклинание и с удивлением обнаружила, что щетка, поднявшись, принялась энергично сметать все предметы и мусор со стола ювелира, беспорядочно скидывая их на пол. Получилось! Восторг! Счастье!
??
На следующий день Яромира все еще не было ни на завтраке, ни на уроках. Иностранный язык, Мирослава выбрала английский, а следом и Естествоведение прошли довольно-таки интересно. Лекции проходили не скучно: на Иностранном учитель много спрашивал учеников, чтобы определить их уровень знаний, а на Естествоведении преподаватель объяснил, что на его уроке будут изучаться стыки физики, химии, биологии, астрономии, географии и геологии, а также соответствующие им явления живой и неживой природы.