Проверка на прочность
Шрифт:
Наперехват одному из этих караванов Военег направил свое звено. Он понимал, что это уже не спасет положение. «Искоростень» ослеплен и не способен сопротивляться. Как избавиться от этой напасти, неизвестно. Он увидел, как с другой стороны к парализованному броненосцу устремился тяжелый корабль Змеев. Ему наперехват вышла малая боевая ладья. Она явно не могла соперничать с ним в огневой мощи и, стремительно наращивая скорость, шла на таран.
Подлетая, Военег открыл прицельный огонь, один за другим уничтожая истребители противника. Спаренные мелкокалиберные пушки белградских кочей-истребителей рвали на куски тушки «шустриков». Заметив новую угрозу,
Модифицированный и явно автоматически пилотируемый истребитель остался в гордом одиночестве. Он был перед ним. Достаточно нажать на гашетку, но Военег внезапно понял, что железноликие только этого и ждут. Несмотря на то что он видел последствия расстрела истребителя-ловушки, инстинкт боевого летуна прямо верещал ему утопить гашетку. Перед ним находился беззащитный враг, его надо уничтожить. Во что бы то ни стало.
Спохватившись, Военег задрал штурвал и прошел над «пузаном», не причинив ему вреда. Разворачивая машину, он думал о том, как уничтожить ловушку, не причинив вреда своим. Облако так и так выплеснется в пустоту и будет притянуто к ближайшему объекту, так что засорять оперативный простор нельзя. Но и оставлять эту ловушку нетронутой тоже нельзя. На полном ходу «пузан» приближался к ослепленному «Искоростеню». Протаранит и без того потрепанное судно. Вот так развилка.
Военег стиснул от злости зубы, лихорадочно соображая и перетасовывая варианты дальнейшего развития событий. Пока что он видел только одно: надо приказать Олегу уходить подальше и издалека взрывать пузана. Дострелить должен. Выплеснувшееся облако будет притянуто к ближайшему объекту, а пока им является исковерканная металлическая конструкция, находящаяся в свободном дрейфе. Когда-то она была вражеским истребителем.
Решившись, Военег собрался было отдать приказ, но тут увидел, как «Третий» оторвался от их звена и пошел на сближение с «пузаном».
— Куда? Отставить! — взревел по каналу внешней связи Военег.
Но Олег его то ли не слышал, то ли не желал отвлекаться. Для себя он уже все решил.
— Ластивка, что он делает?! — возник в голове голос Радомира, полный боли и страха. — Светлые боги, что же он делает?! Командир, останови его! Останови!
— Шестой, отставить панику! Прекратить сопли на штурвал наматывать! — резко окрикнул он Радомира и, смягчившись, добавил: — Я ничего не могу сделать. Прости. Он сам так решил.
Между тем «Третий» подошел вплотную к модифицированному истребителю и открыл огонь из двух спарок. «Пузан» взорвался сразу же, высвобождая серый густой туман, который мгновенно накинулся на боевой коч Олега, обволок его сплошным непроницаемым коконом.
С замершим дыханием Военег наблюдал за дальнейшим развитием событий. Он понимал, что Олег обречен, но все-таки надежда еще теплилась у него в душе.
Внезапно включилась внешняя связь, и множество голосов зазвучали одновременно. Ужасная какофония. Такое ощущение, что он оказался на базарной площади, куда завели какую-то диковинку и на всех точно не хватит. Наконец, ему удалось разобрать отдельные сообщения, и волосы на голове зашевелились:
— Внимание! Всем!!! Говорит «Коловрат»! Мы атакованы неизвестным оружием… Ничего не видим, не можем двигаться… и стрелять.
— Это говорит «Варяг»! Мы подбиты… Видимость — ноль! Неизвестное оружие…
Их были десятки… разных голосов от молодых и бойких, наполненных страхом перед смертью, до суровых, прокопченных воинской службой, принадлежащих явно ветеранам. И все докладывали об атаке неизвестным оружием
Это было похоже на полный разгром. Основные силы самураев даже не вступили в бой. Они рассредоточились в пространстве и подкрадывались к боевым ладьям и броненосцам княжества, которых вовсю обрабатывали «шустрики», подставляя под точные удары пушкарей «пузанов», начиненных густым, ядовитым для технической начинки туманом. Обездвиженные и ослепшие ладьи белградцев оказывались легкой добычей для врага. Вот первый корабль супостатов прошил таранным носом борт «Варяга» и замер неподвижно. Вот второй проделал то же самое с броненосцем «Коловрат». Это — позор! Протараненные броненосцы могут быть взяты на абордаж. А это плен! И горше вдовьих слез то, что враг способен произвести ремонт захваченных судов и поставить их в свой строй. Позор!!!
Один за другим сильнейшие взрывы от точного попадания самурайских снарядов и торпед разорвали в клочья тяжелые боевые ладьи «Киев» и «Смолоть».
Пока только флагман держался в стороне. Его прикрывали три тяжелые боевые ладьи и несколько броненосцев, расстреливая звенья вражеских истребителей на подступах. Пушкари Змеев прицельно и намеренно били по своим «пузанам» издалека. Находящиеся в центре модифицированные истребители взрывались, а высвободившиеся вирусные облака набрасывались на корабли белградцев. Правда, невооруженным взглядом было видно, что долго так флагман не продержится. К нему уже стягивались четыре крупных броненосца самураев, время от времени выплевывая торпеды. И только чудом эти торпеды взрывались в стороне. Но это пока. Пока пушкари врага не внесут поправки в подрыве на дистатных трубках.
Когда со слезами на глазах Военег, сделав круг, вернулся на исходную, то увидел страшную картину. От «Третьего» почти ничего не осталось. Облако съело коч, словно особо едкая кислота. И, закончив с этим, самоуничтожилось. В пустоте плавали только фрагменты обшивки корабля, которыми по какой-то неведомой причине облако побрезговало.
Ярость ослепила Военега. Он с места разогнал машину до устрашающей скорости. Краем глаза он видел, что «Шестой» следует за ним. «Ластивка» ворвалась в боевые порядки Змеев, занятых добиванием смертельно раненной «Искоростени». Военег понимал, что боевой ладье и ее экипажу уже не поможешь. Но он просто не отдавал себе отчет в том, что делал в эти минуты. Его вели за собой слепая ярость и праведный гнев. Гашетка под рукой, казалось, скоро расплавится, так сильно он на нее жал. Один за другим взрывались «шустрики» Змеев. «Ластивка» упорно совершала заходы на врага. И с каждым разом все меньше оставалось подвижных целей. Но и боекомплект подходил к концу, а вместе с ним и запас топлива.
Где-то рядом в поте лица трудился Радомир, круша ненавистного противника. Военег не видел, но чувствовал его присутствие, когда взрывался то один, то другой «шустрик», особо сильно мешающий «Ластивке». Миг отрезвления наступил внезапно, когда у него на глазах коч Радомира вознесся к праотцам огненным фонтаном, попав под перекрестный огонь сразу двух змеиных «шустриков».
Военег, конечно, отомстил убийцам, взорвал обе машины. Только вот беду это уже не поправит. Сегодня он потерял двух друзей. Сразу двух. Все боевое звено выбыло из строя. Теперь он воин-одиночка. А одиночки в их нелегком ремесле долго не живут. Ну что ж, он не боялся смерти. Сейчас он ее даже страстно желал.