Провидец. Город мертвецов
Шрифт:
– Так вот, наняли меня, – рассказывал посетитель, откашлявшись, - два каких-то не то мещанина, не то купца на Рижский проспект, рядились за тридцать копеек, я и повез. Они песни поют. Только, значится, въехали мы с Седьмой Роты на погорелые места, они вдруг притихли. Я поглядел - они что-то шепчутся. Страх меня забрал. Вспомнил про убивцев и замер. Кругом ни души, темень. Я и завернул было коня назад. А они: «Куда? Стой!». Я по лошади, вдруг - хлясть! Мне на шею петля, и назад меня тянут, а в спину коленом кто-то уперся.
–
– Где ж? Рядили, мне и невдогад! А после я обеспамятовал. Очнулся после – ни кошеля, ни кафтана. Добротный такой кафтан был, с бляхою жестяной. Эх... – в сердцах махнул он рукой. – Ладно хоть клячу мою не тронули. Помогите, Ваша милость, Христа ради. Не дайте пропасть, – взмолился мужичек, припав на колени.
– Немедленно встаньте! – возмутился Фёдор Михайлович. – Я и без ваших этих помочь обязан. Работа у меня такая. Сейчас же, ступайте к писарям, третья дверь от этой, и расскажите всё тоже самое под перо. И не волнуйтесь. Ступайте.
– Спасибо, Ваша милость, спасибо! – затараторил тот, кланяясь и пятясь назад. – Буду денно и нощно молиться о вашем здоровье. Спасибо, на добром слове!
Как только дверь захлопнулась, Купцов прикурил папиросу и взглянул на меня.
– Снова ограбление с применением удавки, Николай Александрович.
– Уже пятый случай за последний месяц.
– Именно, голубчик, именно. Генерал – губернатор с меня три шкуры дерет, требует скорейшего раскрытия дела. Эти негодяи сеют панику среди народа, особенно среди извозчиков. Времена и так неспокойные.
– Что прикажете делать, Фёдор Михайлович?
– Прошу, возьмите дело в свои руки, Николай Александрович, – с мольбой поглядел на меня статский советник. – У меня совершенно не хватает рук. Да ещё это дело с убитой дамой навалилось.
– Сделаю, Ваше высокородие, не смейте сомневаться.
– Так я и не сомневаюсь, голубчик. Кто, если не вы. С завтрашнего утра и приступайте. Всякое содействие окажу по надобности.
Вдруг двери в кабинет со скрипом отварились, и без всякого доклада ворвался к нам страшно взволнованный почтенный седой барин.
– О, какой ужас, какой ужас! Это моя жена! Я только что от нее... Какой ужас, какой ужас... Я - Аргунин...
Стало ясно, что этот господин пришёл по душу той несчастной, что утром была убита на Николаевской. Купцов чрезвычайно ласково стал его успокаивать.
– Возьмите себя в руки, дорогой мой. Что же делать... Уже не вернешь... Вы расскажите лучше всё, что знаете об исчезновении вашей жены.
– Моя жена сказала, что поедет в театр, - начал Аргунин, протирая шелковым платком выступившую в уголках старческого рта слюну.
– В какой?
– В Большой. Прошла ночь. Она не явилась. По правде, я не очень был удивлен и взволнован этим. Частенько случалось, что она после спектакля уезжала ночевать с нашими хорошими знакомыми Авериными.
– Скажите, господин Аргунин... Вы простите меня, но между вами большая разница в летах... – осторожно уточнил Купцов.
– Несмотря на это, она меня любила. Но...
Мне показалось, что какое-то признание не шло с его уст.
– Для пользы дела я попросил бы Вас быть со мной вполне откровенным, – медленно проговорил Фёдор Михайлович.
– Вот... вот записка, которую я нашел вчера в будуаре моей жены, - хрипло проговорил Аргунин, протягивая Купцову маленький лист плотной английской бумаги:
«У второй колонны, всегдашнее черное атласное домино с постоянной красной гвоздикой».
– Гм... негусто, - пробормотал Купцов.
– Вот что, господин Аргунин, я должен сейчас же поехать и осмотреть будуар и гардеробную вашей убитой жены.
Мы поехали втроем. Жил Аргунин царственно – великолепно в семи комнатной квартире на Невском проспекте, окна которой с одной стороны смотрели на Фонтанку. Фёдор Михайлович попросил его оставить одного в отделении красавицы миллионерши. Я же остался сидеть в передней на шикарного вида кожаном диване.
Пробыл Купцов там минут с пятнадцать. Когда он вышел, лицо его было невозмутимо - спокойное.
– Ну, Ваше высокородие, нашли вы хоть что-нибудь? – стал любопытствовать Аргунин.
– Очень мало... Но кое-что у меня в руках. Будьте уверены, что я отдам все силы раскрытию этого дела. Покамест прощайте.
С этими словами мы вышли на крыльцо дома и поймали извозчика. Некоторое время ехали молча.
– Что думаете об этом, Фёдор Михайлович?
– спрашивал я, первым нарушив молчание.
– Да что же вам еще надо, голубчик? Убийцу следователь обнаружил с феерической быстротой.
– Еле заметная насмешливая улыбка трогала концы губ статского советника.
– Держу пари, Ваше высокородие, что теперь Вы другого мнения о виновнике злодеяния.
Купцов друг рассмеялся.
– Не проиграйте пари, смотрите! Против Осипа Лаврентьева действительно грозная улика.
– По живому режете, Фёдор Михайлович, ей богу, – замотал я головой, – разве можно.
– Просто я пока не уверен. Как только я уточню несколько моментов, дам вам знать, Николай Александрович. Не переживайте и не забивайте себе голову этим событием. Ваша головная боль – грабители.
– Как скажете, Фёдор Михайлович...
В этот момент коляска остановилась у ворот конторы.
– Не серчайте, голубчик, – похлопал меня по плечу Купцов, – Отправляйтесь сейчас домой. Отдохните, сделайте приготовления. Настеньке привет.