Провидение зла

Малицкий Сергей Вацлавович

– Почему! – почти закричал Игнис. – Почему отец не согласился на условия Пуруса, если согласились все прочие?

– Всегда есть граница, через которую нельзя переступать, – прошептала Фискелла. – Она у каждого своя. Может быть, отец и не прав. Но его граница вот в этом. К тому же во всем, что затеял Пурус, при всей его правоте, есть червоточина.

– Какая? – не понял Игнис.

– Не знаю, – покачала головой Фискелла. – Но она есть, поверь мне. Я чувствую. Однажды ее почувствуешь и ты.

Сказала и пошла.

– Вавато! – послышался окрик Вентера. Мастер стражи ковылял от пристани. Похоже, неизвестный стражник

так и не давал ему покоя.

– Вавато, – поморщился Вентер, потирая виски. – Долиум приказал поставить тебя в дозор у трактира. Я хотел тебя определить к… впрочем, неважно, но здоровяк уперся, сказал, что это приказ королевы. Она не об этом приходила к тебе докладывать? Удивляешь ты меня, парень.

– Я сам ничего не понимаю, – пожал плечами Игнис.

– Ну и ладно, – вздохнул Вентер. – Король пока отменил траур, потому что… Неизвестно, почему. Только что прибыл Малум. Оставил своих свеев в Ардуусе, решил вернуться в Лапис. Надоело младшему брату нашего короля охаживать окрестности Светлой Пустоши. Кто бы сомневался. Король решил задержаться здесь, а тело Камы завтра отправляет вместе с Малумом и со мной в Ос. Там мы будем ждать короля. Я беру с собой десять стражников. Тебя вот хотел взять. Впрочем, неважно, – повторил он. – Послушай, почему я не помню нашу дорогу от Ардууса до переправы? Мы много пили?

– Ужасно много, – сказал Игнис.

– Тогда понятно, – снова потер виски Вентер. – Голова раскалывается на части. Точнее, уже раскололась, и кто-то забил ее гвоздями. Гвозди как раз и болят. Ты давай, иди к Долиуму, он все объяснит.

Долиум ничего объяснять не стал. Махнул рукой куда-то в сторону трактира и пробурчал, что пять дней они здесь не просидят, не сегодня завтра вернется из Ардууса король Фиденты, и королевское семейство Лаписа, раз уж им так хочется пожить вдалеке от родных мест, переберется в королевский замок Паллора Верти. И что управляющий замка уже был у короля и пытался вытащить вельможных особ в подобающие им покои. А Вавато, о котором он ничего не помнит, как ни ломал себе голову, пусть встает у входа и смотрит во все глаза, сменят его утром.

Утром Игниса и в самом деле сменил стражник, но принц не ушел далеко. Принял у сменщика котелок наваристой каши, кусок лепешки, отошел к колодцу, присел на колоду и стал есть. Смотрел, как король и Малум отправляются в замок, чтобы приготовиться к переселению в более достойные покои. Оборачивался на поднимающееся над горами Балтуту солнце. Жмурился. Рядом присел и Алиус.

– Королева отзывалась о тебе с уважением, – сказал ему Игнис.

– Я мог бы отозваться о ней в еще более восхищенных тонах, – ответил Алиус. – Сочетание ее достоинств с мудростью – великая редкость.

– Однажды мудрость ей изменила, – заметил Игнис. – Она надела на себя мужское платье, взяла ярлык отца и отправилась на фехтовальный турнир в Ардуус.

– Я слышал эту историю, – кивнул Алиус. – В тот самый год, когда она и произошла. Правда, сам тогда и не помышлял, что буду сидеть рядом с настоящим принцем. Я был нищим тиморским мальчишкой. Не думаю, что мудрость изменила твоей матери даже тогда. Мудрость без искры безумия – как море без волн. Во всяком случае, результат ее безумия более чем впечатляющ. Что ты, что твоя сестра.

– У королевы пять детей, – отрезал Игнис.

– Несомненно! – вдруг поднялся на ноги Алиус.

Игнис в недоумении оглянулся.

В отдалении тонула в утреннем тумане река, стены фидентского замка на солнце казались розовыми. Лаяли собаки на околице атерского села. Никого лишнего. Трактирщик выкатывал из подполья бочку вина. Одна его служанка кормила гусей. Другая несла в дом ведра с водой. Третья мелькнула в дверях с подносом, заставленным бутылями и блюдами. Близилось время ужина. Мальчишка-служка пробежал с выпученными глазами во двор. Два десятка стражников маялись тут же. На скамье у входа качали ногами Нукс, Нигелла, Лаус. Ничего необычного, и все-таки что-то тревожное.

– Было две служанки, – выдернул из ножен странный серый меч Алиус. – Мальчишка убежал. Третья служанка с подносом.

Последние слова Алиус уже кричал на бегу. Игнис побежал за ним. Зашевелились недоуменные стражники. Но на втором этаже трактира уже раздавался шум, крики, затем разлетелось стеклянными брызгами окно и вместе с ними на землю вылетело тело служанки. В руке у нее был тонкий и узкий меч с черным клинком. Из рассеченного горла и обрубка левой руки хлестала кровь. Игнис бросился наверх. В коридоре лежали два убитых стражника, рядом на скамье напротив выбитого окна сидела королева. Один рукав ее платья держался на нескольких нитях, в руке ее был кинжал, с которого каплями стекала кровь. На полу стоял поднос с явствами. Тут же лежала отрубленная рука со стиснутым в ней ножом.

– Никому не подниматься! – крикнула королева, услышав топот на лестнице. – Вентер! Охранять все выходы!

Внизу наступила тишина.

– Ты как? – спросил с замиранием сердца Игнис.

– В порядке. – Фискелла посмотрела на рукав, оторвала его, вытерла им лезвие кинжала. – Даже не ранена. Но упустила. Упустила мерзавку. Взяла лишь на выходе.

– С кинжалом против меча? – поразился он.

Она посмотрела в глаза сыну:

– Поверь мне, я не хотела его смерти. Она проскользнула через все насторожи. Если бы я хотела его смерти, я бы дала ей уйти! Ты понимаешь?

– Да, конечно. – Игнис толкнул дверь в комнату. Ассулум лежал в луже крови.

– Вот, – она толкнула ногой отрубленную руку. – Видишь перстень на пальце. Он мерцает. Сними его.

Игнис присел, с трудом разжал тонкие пальцы, отложил в сторону узкий нож с черным лезвием и черной рукоятью, снял с безымянного пальца перстень из черненного серебра с черным камнем. В его глубине как будто дрожало пламя.

– Спрячь, – устало сказала Фискелла. – Это магия против тебя. Против тебя и Камы. Подсказка. Если научишься без амулетов, без наговоров прятать себя так, чтобы этот перстень даже на твоем пальце молчал, значит, будешь жить. Я поставила в комнату Ассалума лампу с наговором, она обманула убийцу. Но не всегда так будет.

– Фискелла! – послышался на лестнице тревожный голос короля. – Что с тобой?

– Ничего, – крикнула она в ответ. – Иди сюда… Один.

Король медленно поднялся по лестнице. Игнис смотрел на встревоженное лицо своего отца и думал о том, что очень нелегко быть королем маленького королевства, да еще если жена у тебя такая, как Фискелла. Хотя разве у него были причины не гордиться собственным отцом?

– Я не уберегла мальчишку, – прошептала Фискелла.

Король наклонился к королеве, на мгновение прижался к ее лицу щекой, потом выпрямился, обнял Игниса, замер и тут же отстранил сына, повысил голос: