Провидица

Уолтерс Эдна

— Я еще не решила. А ты? — спросила я Кору.

— Я думала о Флориде, но, скорее всего, выберу что-нибудь поближе к дому. Юджин или Портленд. Мне все равно, где изучать психологию.

Кикер хотелось знать, почему Флорида. У Эхо там был дом, где он жил, когда не собирал души.

— Эхо поедет с тобой? — спросила Сондра, разглядывая друидское кольцо на пальце Коры. Эхо подарил ей его месяц назад, когда ходил знакомиться с ее родителями.

— Надеюсь. А Торин останется с тобой, куда бы ты ни поехала?

— Ага, — я

надеялась на это. Мы еще не обсуждали колледж. Мы еще много чего не обсуждали. Часть меня завидовала Коре. У нее в жизни было все в порядке. С папиной болезнью и неясным будущим мамы я в любой момент ожидала, что все может пойти наперекосяк.

После ланча я опять поймала себя на саможалении, но тут же отбросила это занятие. Это бессмысленно.

Торин, Эндрис и Эхо собрались возле харлея, когда нас отпустили с занятий. Это редкость — видеть их вместе и при этом не спорящих друг с другом. Тот факт, что они о чем-то увлеченно разговаривали, лишь усиливал тревогу. Обычно Торин всегда чувствовал, когда я была поблизости, но не в этот раз. Что бы они там ни обсуждали, это должно быть нечто действительно серьезное.

— Привет, — сказала я, и они все разом посмотрели на меня. Может мне показалось, но у них был виноватый вид. И тут в голове всплыли слова Провидицы из видения.

«Ваш вид не должен убивать». Может те убийцы — Валькирии?

— Что это вы тут замышляете? — Эндрис с Эхо отошли, бормоча под нос объяснения. — Ладно. Это странно. Что здесь творится?

Торин усмехнулся и опустил руку на мое плечо.

— Нам нужно поговорить.

— Это как-то связано с тем, что тебя сегодня не было?

Он поцеловал меня в лоб.

— Поговорим об этом дома.

— Почему? Это как-то связано с Провидицами? — что-то проскочило в его взгляде. — Они мертвы? — и снова его выдало его выражение. — Сколько?

— Рейн…

— Тебе известно, кто за ними охотится и почему?

Его взгляд помрачнел, но лицо говорило, что он не собирается сейчас это обсуждать. Во мне поднялась злость.

— Это были Валькирии или Бессмертные? Ваш вид не должен убивать Смертных, но все же они убивают Провидиц. Смертных. Я права?

— Рейн…

— Не пытайся утаить от меня, Торин. Если Валькирии нападают на Провидиц, я должна знать почему. Что им надо? Я буду следующей?

Он подошел ко мне ближе и заставил замолчать единственным известным ему способом. Я пыталась сопротивляться, но проиграла еще до начала. Когда он отстранился, я могла лишь смотреть на него. Синее пламя горело в его глазах. Он был в ярости.

— Поговорим дома, — он поднял меня и усадил на харлей. Затем сел спереди, взял мои руки в свои и закрепил вокруг своей талии. — Держись крепче.

Я сделала, как он сказал, и ненавидела себя за это. На половине пути домой меня снова начала одолевать злость. К тому времени, как мы подъехали к его гаражу, я была готова оторвать ему голову.

— Не могу поверить, что ты

поступил так со мной. Клянусь, иногда мне хочется выбить всю дурь из твоей твердолобой башки, но ты ведь и боли не почувствуешь. Поэтому мне остается лишь кричать, но и тогда ты смотришь на меня, словно не понимаешь, о чем я вообще говорю.

— Я, правда, не понимаю, — он скрестил на груди руки и склонил на бок голову. — Что я сделал не так в этот раз, детка?

Его голос опустился на тон, стал бархатным и сексуальным. Я вздрогнула, поддаваясь ему, даже сейчас, когда была настолько вне себя, что хотелось кричать. Ему еще хватило наглости довольно ухмыльнуться на то, как я отреагировала. В большинстве случаев меня не возмущало, что его забавляла моя реакция на него. Но в этот раз это лишь больше разожгло мою злость.

Я подбоченилась.

— Ты мудила, дурак. Манипулируешь мной, когда я задаю вопросы, на которые тебе не хочется отвечать.

Его брови взлетели и скрылись под взъерошенными волосами, падающими на лоб.

— Мы целовались, Веснушка.

— Нет, это ты целовал меня и делал это, лишь чтобы заткнуть меня. Ты использовал мои чувства против меня же. А это значит, что мои чувства к тебе делают меня слабой, жалкой, легко управляемой.

Улыбка исчезла с его лица, а в глазах появился холод. Я отошла на шаг. Он наступал.

— Думаешь, твои чувства ко мне делают тебя слабой?

— Да, — я остановилась только, когда дошла до ступенек, ведущих в дом. Бежать больше некуда, разве что внутрь. Судя по выражению его лица, он поймает меня, не успею я и развернуться. — И ты, козел, пользуешься этим.

Он открыл рот, но я знала, он попытается оправдать себя и заставит смотреть на все с его стороны.

— Не хочу ничего слышать. Пока ты не будешь готов разговаривать со мной, а не относиться как к ребенку, вчера родившемуся. Держись. От меня. Подальше.

Его брови вернулись на место и мрачно нависли над глазами. Взгляд сделался ледяным и обещал возмездие, но я не собиралась отступать.

— Хватит ко мне относиться, как к слабому человеку, с которым надо постоянно нянчиться и оберегать от неприятностей. Я больше не буду это терпеть. Если ты не можешь этого увидеть, тогда я не знаю, какое будущее ждет эти отношения.

У меня пересохло во рту, когда его взгляд внезапно поменял выражение, и глаза загорелись чем-то, что я видела лишь однажды, перед тем, как Норны украли его воспоминания. Он был в ярости.

— Ты закончила?

Я колебалась. Я зашла слишком далеко?

— Нет, — я ненавидела свой дрожащий от неуверенности голос. — Да. Пока, — я развернулась, открыла дверь и прошагала к зеркалу в его гостиной. Мне хотелось, чтобы он остановил меня, умолял меня остаться.

— Эм, Рейн?

Хвала Господу! Я повернулась, уже готовая броситься ему в объятья. Он стоял у задней двери, в руке мой рюкзак. Бровь вздернута вверх.