Провидица
Шрифт:
— Миссис Уиллоу справилась, — сказал Торин. Он опустошил все содержимое сковородки в мусорное ведро. — Она единственная, кто понимает, что готовка — это вид искусства, — он насадил на вилку кусочек чего-то и предложил мне.
Наши взгляды пересеклись и время замедлилось. Воздух стал таким горячим от количества эмоций, что было трудно дышать. Если это была оливковая ветвь, я приняла ее. Ссоры с ним эмоционально истощают. Я приоткрыла губы, и он положил лакомый кусочек мне в рот. В сапфирово-синих глазах плясал огонь.
Мне хотелось
— Вау. Это восхитительно. Ты приготовил или она?
— Миссис Уиллоу, — Торин махнул на облизывающего вилку Эндриса. — Он ест мое. Она даже не подала виду, когда я сказал ей, что иногда придется готовить на вдвое больше людей, чем здесь живет. Одна женщина даже осмелилась спросить, будут ли ей платить больше, если она будет готовить на большее количество людей. А еще одна предложила работать с проживанием, ведь наша «мама» на неопределенный срок уехала из города. Мы не давали объявление о домработнице с проживанием.
— Она была идеальна, — пробормотал Эндрис.
Торин пригвоздил его презрительным взглядом.
— Тебе больше нечем заняться?
Эндрис указал на свой ноутбук.
— Ищу инфу по ведьмам. После того, что мы узнали… — он метнул в меня взгляд и тут же отвел. Значит, они намерены держать все в секрете. Превосходно. Оливковая ветвь только что обломалась. И теперь я не могу попросить Эндриса вернуть мне рюкзак.
Я направилась на выход. И слышала, как они спорят у меня за спиной.
— На это есть уйма времени, — сказал Торин. — У тебя есть обязанности по кухне, поэтому надевай перчатки.
— Снова? Почему я? Почему не Ингрид или Блейн? Они Бессмертные, которые служат нам, а не наоборот. Это они должны проводить собеседование для прислуги и выполнять другие обязанности. По ночам Блейн делает набеги на кухню и никогда за собой не убирает.
— Духовку выключишь через час.
Мне стало немного жаль Эндриса. У Блейна был лакросс, а у Ингрид тренировка с черлидершами. И не имело значение, что это Бессмертные в служении у Валькирий и должны оказывать им всякую помощь, когда их просят. Торин предпочитал ни от кого не зависеть.
Он вышел в коридор как раз, когда я заходила в портал.
— Куда ты идешь?
К тебе домой.
— Домой.
Он с издевкой рассмеялся. Я делаю из всего слона? Возможно, но лучше сразу дать ему понять, что я не буду терпеть такую фигню от него. У него дома было тихо. Обычно от Торина исходила такая яркая аура, что все окружающее уходило на второй план. Без него дом потерял свой привычный уют. Или, может, я воображаю себе из-за нашей ссоры.
Я проверила гостиную, затем кухню, но рюкзака нигде не было. Я заглянула в гараж. Ничего. Сверху раздались звуки. Черт, он вернулся. Я на цыпочках прочесала весь первый этаж и ничего не нашла, а это значит, он отнес его наверх.
Вздохнув, я поднялась наверх, ломая голову в поисках решения. Он заставит меня умолять.
Дверь в его комнату была открыта, и я увидела, как он переодевается. Он отбросил ботинки, снял носки и собирался стянуть футболку. Обычно мне нравилось наблюдать, как он снимает и надевает майку. Но не сегодня. Он нужен мне одетый и сосредоточенный на том, что я собиралась сказать. Он стянул футболку и потянулся к ремню.
Я задержала дыхание. Он вытянул ремень и расстегнул штаны. Туманы Хель, немедленно прекрати.
— Торин!
Он повернулся и вздернул бровь, губы изогнулись в нахальной ухмылке.
— Я был уверен, ты позволишь мне закончить и только потом остановишь.
Мое лицо пылало.
— Ты знал, что я здесь?
— Я знал, что ты разнюхивала внизу, Веснушка. Ты так шумишь, что и мертвый бы заметил. Я знал, что ты поднялась наверх, — он медленно подошел ко мне. Затем усмехнулся, и я отвела взгляд от его рельефных шести кубиков и заманчивой тонкой линии волос, исчезающей за поясом. — Могу закончить, если хочешь.
Ему следует прекратить сбивать меня с мыслей. Может, если я начну с рассказа о том, на что способен кулон, он остановится.
— Мне надо показать тебе кое-что, — сказала я и потянулась за ворот за кулоном с печатью.
— Сначала извинение.
— Торин, сейчас не время для игр.
— Кто сказал, что я играю, — он прислонился к дверному косяку и наклонил голову так, что наши глаза оказались на одном уровне. — Ты сказала держаться от тебя подальше. Непростительно. Ты намекнула, что наши отношения могут оборваться. Совершенно жестоко и неправильно. Но хуже всего, ты сказала, что твои чувства ко мне делают тебя слабой, — его поднял брови. — Слабой? Серьезно? Что, к Хель, это значит?
Он был в ярости.
— Уже забыл, что случилось до того, как я все это сказала?
— Значит, извинений не будет?
— Нет, — я умирала, как хотела поддаться, но он должен уяснить, что я не какая-нибудь фарфоровая кукла.
Он отошел и захлопнул дверь прямо у меня перед носом.
У меня отвисла челюсть. Нет, он не мог. Этот высокомерный парень не мог этого сделать. Я развернулась к лестнице, кипя от злости так, что хотелось сломать что-нибудь. Не успев спуститься, я замерла и посмотрела на свой телефон, подумав отправить ему гневное сообщение. Но он бы не увидел его.
Я пошла обратно.
Когда я ворвалась к нему в комнату, он уже ждал меня. Его глаза говорили, что он знал, что я вернусь.
— Позволь рассказать, что я на самом деле думаю о твоей истеричной вспышке гнева, Валькирия. Это было непростительно. Не смей больше хлопать у меня перед лицом дверью. Никогда. Сделаешь так еще раз, и я… я… — я отступила, когда он направился в мою сторону.
— Что ты..?
Он подхватил меня, и телефон выпал меня из руки.
— Я должен быть выше этого, и я прощаю тебя, Веснушка. Теперь можно поцеловаться.