Провинциал. Книга 8
Шрифт:
— Ага, — радостно подхватил я, — все спали. А все лишние и Овечкин с ними вместе — те просто исчезли. В воздухе растворились.
— Ну да, — согласился Семён, — загадочно это выглядит…
— Не просто загадочно, — уже более серьёзно продолжил я, — это свидетельствует о том, что у нас есть какие-то возможности, позволяющие нам бесследно исчезать. И появляться ниоткуда.
— Как это? — Семён не совсем понял, что именно я хотел этим сказать, — ведь камеры зафиксировали всех, кто входил в этот день в клуб…
— Это да, с улыбкой согласился я, — но ведь этих людей, независимо от того, как
— Ну, само собой, — согласился Прокопьич, вопросительно глядя на меня в ожидании продолжения.
— И, они сразу же прогнали лица попавших под подозрение по всем планетарным базам… — продолжил я.
— А их там нет, — понимающе хмыкнул Семён.
— Да, и, мало того, что их нет в этих базах, — я опять сделал глоток, а то в горле что-то запершило, — их нет и в базах погранцов, которые контролируют потоки прибывающих на планету и покидающих её…
— Ага, то есть, преступники как-то возникли на планете, похитили лицо, плотно сотрудничающее с Шестой службой Союза, — гыгыкнул Прокопьич, — а потом исчезли. Совсем. И похищенный исчез… Загадка, однако.
— Ну да, — согласился я, — но загадка решаемая.
— Да ну? — Прокопьич удивлённо поднял правую бровь.
— Ну да, — хмыкнул я, — не забывай, что та калоша, на которой мы сейчас летим, несколько дней на орбите болталась. И в соответствующих диспетчерских службах регистрировалась, — и тут меня посетила мысль о том, что этот-то момент я не учёл, получается, что нельзя, всё-таки напрямую в метрополию на этом корыте лететь.
— Ну и что? — Семён, похоже, начал что-то понимать, но озвучивать это никак не спешил, стараясь выяснить, что я точно имею ввиду.
— А то, что аналитики, они на то и аналитики, чтобы заподозрить наличие взаимосвязи между кораблём на орбите и одновременно произошедшим похищением, — сказал я, — а, если они это заподозрят… А я на сто процентов уверен, что так оно и произойдёт, если уже не произошло… То они просто постараются выяснить, чей это корабль…
— Но мы его фрахтовали через десятые руки, — заметил Семён.
— Если будут копать, то выйдут на нас, хоть и не сразу, — опечалил его я, — и, выяснив, что мы имеем отношение к этому странному кораблику, который незнамо зачем провёл несколько дней на орбите Нью-Пуэрто-Рико, тут же решат, что похищение Овечкина это наших рук дело. Иначе и быть не может, так как похитили Овечкина как раз тогда, когда кораблик, нами зафрактованный на орбите и болтался…
— Всё это красиво, — ухмыльнулся Прокопьич, — только никто с этого кораблика-то на планету не спускался, так что, — он победно на меня посмотрел, — не вытанцовывается!
— А вот и неправ ты, — ответил я, — в данном случае, скорее всего, придут к выводу о том, что у нас есть возможности перемещаться в пространстве так, чтобы о факте этого перемещения никто не знал, включая пограничников и работников таможенной службы.
— Хммм, — Семён опять принял вид серьёзный и задумчивый, — ты уверен в этом?
— Почти на девяносто девять процентов, — подтвердил я, — дело в том, что подозрения на подобное могли и раньше возникнуть, когда мы на Цекко шалили, бояндинские тылы громили. А теперь мы очередное подтверждение им дали…
— А не пошлют нас с такими запросами? — скептически скривился Семён. Он до сих пор не мог избавиться от некоторых комплексов по отношению к высшей бюрократии. Семён их до конца не понимал, а потому слегка побаивался и не доверял, как он говорил, «этим чинушам».
— Не, не пошлют, — совершенно уверенно ответил я, — как только я раскрою перед одним знакомым генерал-майором суть всех технологий, которыми мы владеем, и тех, что находятся на этапе освоения, так устраивающее нас решение станет безальтернативным.
— А не наложит ли тогда империя лапу на все эти технологии? — прищурился Семён.
— Попробует, — усмехнулся я, — кое-чем нам придётся поделиться, но основное мы за собой оставим. А у чинуш, как ты говоришь, других вариантов и не будет.
— Это как это? — Семён интересовался, как я собираюсь наверняка добиться желаемого.
— Если нас не приютить в метрополии, даже независимо от того, будем мы делиться чем-то с государством, или нет, — начал я разъяснять свою позицию, — то демократы нас гарантировано уконтрапупят. И при этом никто не гарантирует, что им не удастся получить доступ к этим самым технологиям. А Империя подобного допустить не может. Тот, кто будет иметь доступ к телепортам, получает ультимативное преимущество в логистике, которое ничем не перебить. Это на текущий момент гарантия опережающего развития и, одновременно, огромное преимущество на поле боя. Так что если Империя согласится с нашими запросами — она станет непобедима, пока ещё кто-нибудь не решит проблему телепортации. А это, кстати, совсем не является невозможным. Так что имеющееся преимущество следует использовать, покуда оно преимуществом является.
— Согласен, — прокряхтел Семён, — так что, тогда меняем курс?
— Нет, я передумал, — увидев удивлённые глаза Прокопьича, тут же пояснил, — я просто упустил из виду то, что кораблик то наш опознают. Вместе с нами опознают. А потому нужно организовать наш переход на борт какого-нибудь другого транспорта. Желательно провернуть это где-нибудь в открытом космосе, чтобы обрубить все хвосты. На новом транспорте отправимся в метрополию, а эту посудину бросим…
— Вот просто так и бросим? — Семён удивлённо на меня посмотрел, — оно же чужое…
— Заплатим, — отрезал я, — нельзя нам на этой калоше в метрополию. Это след, который приведёт в Империю и позволит демократам обвинять уже не нас с тобой, как частных лиц, а целое государство Российское в организации диверсий и прочем неподобающем поведении. А это, в свою очередь, и нам трудности создаст. А оно нам надо?
— Не, не надо, согласился Семён, — тогда я связываюсь с нашими, ведь девчонки твои тоже в большинстве своём на Цекко собрались. Вот пусть они нас подберут, до метрополии подбросят, а дальше уже по своей программе двигаются.