Провинциальная история нравов, замаскированная под детектив. Или наоборот.
Шрифт:
Сима счастливо улыбнулась и пошла на кухню. На душе стало легко. Мальчик нашелся, он жив и судя по воплям, абсолютно здоров. Вопросы подождут. Она их непременно задаст — когда всех накормит.
На кухне царил хаос. Нет, не так. На кухне царил Хаос. На полу валялись пакеты, посуда, крошки хлеба. Стол бы равномерно покрыт толстым слоем муки. Из крана текла вода, слив был заткнут, и в набравшемся озере жизнерадостно купались губки для мытья посуды. Сима молнией метнулась к раковине, перекрыла воду. При этом она наступила на что-то хрупкое, что издало жалобное
Решив не искушать судьбу, Серафима сотворила несложное заклинание. Через минуту на кухне был идеальный порядок.
— Колдуешь? — крикнул из комнаты Яр. — Сама-то никак? Хозяюшка наша…
— А ты откуда знаешь?
— Чувствую.
Сима позволила себе улыбнуться. Он чувствует. Ее магию он чувствует. Как славно, как обнадеживающе. Так и должно быть. Пусть без романтики напоказ, но внутри — что-то есть. Ведь он чувствует. На это и будем опираться. С этого и начнем. А из комнаты тем временем понеслись надсадные вопли Яра:
— Нет, не сюда! Не сюда, я говорю! Вынь палец! Вынь палец немедленно! Это не для того предназначено! Нет, в рот тоже нельзя! Нельзя, я говорю! Голову, голову осторожнее! Ааа… черт. Говорю же, осторожнее надо, здесь крышка от стола! Да чтоб тебя…
Приготовление ужина заняло от силы десять минут. Сима помогла себе простейшим заклинанием и в итоге на тарелках красовались макароны с сыром и курицей.
— Мама? — вопросительно глянул приведённый мальчик. — Маманя?.. Алкась?
— Скоро. Очень скоро ты маму увидишь, — несколько раздраженно сказал Яр, беря вилку. — Ешь давай.
— Что за алкаша он требует? — спросила Сима. — Откуда такие знакомства в столь нежном возрасте? Куда его мамаша смотрит?
Яр только плечами пожал.
— Не выяснил. Я тебе не переводчик с детского. Понимай, как хочешь.
Мальчик похлюпал носом, повазюкал вилкой по столу, бестолково потыкал ею в макароны.
— Может, его покормить надо? — неуверенно предложила Сима.
— Ты такая умная, ты и корми, — огрызнулся Яр. — С меня хватит. Я есть хочу. И пока не поем, продолжать отказываюсь.
Сима вздохнула и попыталась отобрать у Степана вилку. Он обиженно разорался и не отдал. Сима опять вздохнула и взяла другую вилку. Степан тут же протянул ей свою и потребовал Симину.
— Зачем тебе эта? — недоумевала Сима. — Твоя — такая же.
— Ууууу! — провыл Степан, и глаза его наполнились слезами. — Уууу…
— Ладно, ладно, только замолчи, — поспешно сказала Сима и отдала вилку. — Вот, держи.
Заулыбавшись, Степан постучал отвоеванным сокровищем по столу, затем по тарелке. А тарелка возьми да и расколись по уже имевшейся трещине. Это вызвало бурный восторг и поток маловразумительных возгласов со стороны мальчика. Вилка полетела на пол. Содержимое тарелки вывалилось на стол, и было тут же раскидано неожиданно ловкими детскими ручонками. Сима огорченно покачала головой:
— Ты зачем это сделал? Ты зачем разбил тарелку?
Степан круглыми блестящими глазами уставился на магиню и требовательно постучал кулачком по столу.
— Каешка! Каешка! — завопил он, чтобы доходило лучше. — Ням-ням! Ням-ням!
Сима только вздохнула… в тысячный, наверное, раз.
— Слушай, — обратилась Сима к Яру, который уже доедал свою порцию. К этому времени осколки были выкинуты, еда положена в новую тарелку, а она, вооружившись вилкой, только и успевала пихать макароны в открывающийся, как у голодного галчонка, рот мальчика. — А почему ты его ко мне привел? Почему матери не отдал? Ты вообще ей сказал?
— Нет.
— Но почему? Ты хоть представляешь себе, как она переживает? Она же с тоски окочурится.
— Нельзя пока. Вот закончится все — я буду первым, кто его этой Марине передаст.
— А что закончится-то? Ты можешь мне рассказать, в чем дело? Где ты нашел Степана? Как? Когда? И зачем его вообще похитили?
И Яр ответил:
— Помнишь, я знакомому хотел позвонить.
— И позвонил, так?
— Разумеется. Он телефон отследил, адрес кинул. Владелец номера телефона, с которым Голубев твой общался, был, как ты уже поняла, Михей Таратайкин. Я по адресу пришел, там портал в квартире.
— Ты… видел? Ты знаешь? — в невероятном возбуждении завопила Сима, схватив Яра за руку. — Я там была! Я тоже видела!
Степан пронзительно заверещал вместе с магиней — веселился. Она прикусила язык. Яр пронзил Симу недовольным взглядом:
— Ты-то что там забыла? Когда умудрилась?
— А нечего мне амулеты подсовывать без разъяснений по активации, — откликнулась Сима. — Мне пришлось домой пешком идти. А по дороге я наткнулась на Голубева и Таратайкина этого. Проследила за ними, так и очутилась в квартире с порталом. И кстати, заклинание твое… меня чуть не поймали, потому что оно слабое оказалось!
Яр высокомерно поднял брови:
— Естественно, слабое. Я же не рассчитывал, что ты путешествовать отправишься! Ты должна была взять вещь и вернуться обратно. С лихвой магии хватало.
— Ага, рассчитывал он, — с издевкой сказала Сима. — Только как пользоваться амулетом никто из вас не догадался мне разъяснить.
— Родная, у тебя университетское образование, а ты не умеешь амулеты активировать. Куда это годится? Есть универсальное слово-отмычка. Неужели вас этому не учили? Десять лет, мать твою, насмарку.
— Еще раз повтори, — раздраженно отозвалась Сима. — А то я после двадцати предыдущих не запомнила.
— Мать вою! Мавою! Мать! Мать! Тою! Тою! — радостно заорал Степан и в очередном приступе активности смахнул тарелку на пол. Она разбилась.
— Уже вторая, — безнадежно сказала Серафима. — У меня больше нет. Глубокие остались.
— Мою возьми, — предложил Яр и подвинул пустую тарелку к Серафиме. — Только макароны с пола подбери, а то не ровен час, шлёпнется, лечи его потом.
Пол был подметен, тарелка заменена, макароны положены. И тут вышла закавыка — мальчик не захотел есть.