Провинциальный детектив
Шрифт:
Турецкий, на самом деле, был рад отвлечься от местного варианта эпопеи «богатые тоже плачут», и несколько сбивчивый рассказ Панюшкина о последних событиях выслушал с неподдельным интересом.
– Сатанисты, говорите? А они и тут есть?
– Да что вы, маленький город отличается от большого только масштабами, а выборка та же самая. У нас тут каждой твари по паре. – Подгурский с гордостью постучал ногтем по фотографиям из судмедэкспертизы, будто подтверждая тем самым: «У нас тут все, как в Москве. Ничем мы не хуже. Не стоит недооценивать».
– Кстати. О тварях. Вы, Сергей… э…
– Можно просто Сережа.
– Так
– Конечно, ходил. Везде ходил. И в школе был, и в ПТУ, и городскую «тусовку» готов уже «пробили». Ничего интересного, типичные подростки из социально уязвимых слоев. Родители давно рукой махнули. Друзья-подружки ничего подозрительного в последние дни не замечали. Так, у одной из девочек какая-то сентиментальная история из серии «золушка и принц». Но никто ничего конкретного сказать не может, да и вряд ли это к делу отношение имеет. А что до сатанистов, я тут вышел на их якобы главного – такой смешной тип по кличке «Аид», – и он все отрицает, а с какой стороны к ним подобраться, непонятно. Им же ничего не пришьешь. Даже убийства кошек. За руку ведь никто не поймал.
– Аид, говорите? Забавные ребята! С фантазией. Но и вам надо фантазию проявить. Что значит, за дела «им ничего не пришьешь»?! Если надо, можно пришить даже пуговицу. – Приятно иногда строить из себя большего циника, чем являешься на самом деле.
Подгурский решил действовать напрямик.
– Александр Борисович, а если мы, так сказать, объединим усилия?! Я вам честно скажу, дело даже не в Костиных приветах из студенческих лет. Я о вас и раньше слышал. Так я вот к чему: мы вам поможем «перелопатить» досье Смородского, может, «хвосты» к кому-нибудь, если надо, приставим, и вообще, подключим административный ресурс на всю мощность, а вы сходите с Сережей еще раз к этому Аиду и поможете его тряхануть, так чтобы кишки одна за другую заплелись? Мне кажется, его просто надо дожать! А Сережа, он…
«Сейчас опять про опыт начнется», – подумал Панюшкин, но, в принципе, сама перспектива лезть еще раз в «аидово логово» в приятной компании совсем не казалась ему отвратительной. Может, он действительно слишком впечатлительный для этой работы… Впрочем, московское «светило» тоже не выглядело каменным. Видно было, что человек порядком устал. Ладно, на двоих действительно можно сообразить больше.
– Почему нет? Вот прямо сейчас и пойдем! У меня тут давеча был премилый такой разговор о власти зла… – Подгурский удивленно поднял брови. – Да, да, именно об этом. А вы не знали, что в местном бизнес-сообществе философы доморощенные повылупялись?..
– Все может быть. Вот только не могу понять, как с таким большим «приветом» человек еще дееспособен оказывается. Тут ведь как в том анекдоте про «не нагибайся», только вместо этого можно поставить «не задумывайся». А если задумаешься, так тебя раз и… – Подгурский характерным движением провел ладонью от уха до уха. – Как Смородского. – Полковник хохотнул.
– Ну, этого, я думаю, по другой причине на тот свет отправили.
– Да уж, покойничек наш, – а я его много лет знал, – особой рефлексией никогда не отличался. Ни раньше, ни в последние годы. Про него много чего можно порассказать, вы хотя бы его компаньона спросите.
– Так философ мой – его компаньон и сеть.
– Вот вы о ком? С этим все ясно. Как узнал про свой рак печени, окончательно
– Я это заметил. После таких дискуссий поход к сатанистам – то, что доктор прописал.
Панюшкин уже стоял в дверях. Его начинала нервировать вся эта история. Что Аида надо еще тряхануть – так это ясно, как божий день, но что для этого надо сделать?
– Не волнуйся, – сказал Турецкий, выходя из кабинета. – Что-нибудь придумаем, скучно точно не будет. Есть пара идей, не отличающихся оригинальностью, простых, как винтовка Мосина, но зато действенных.
Глава 10
«Сатанист носит длинные черные волосы. Если волосы короткие, носи парик, пока не отрастут. Если волосы не черные, придется покрасить. Есть сатанисты блондины, которые волосы не красят, но это не тру, потому что не мрачно и не ужасно. Таких сатанистов мы называем сатанюками».
Панюшкин не помнил, под каким номером проходили в длиннющем глумливом списке из Катиного компьютера эти незамысловатые правила, но, как бы там ни было, Аид точно про них слыхом не слыхивал. Аид был альбинос.
Белые волосы, белесые ресницы и брови, прозрачная кожа, и глаза – будто стеклянные. «Ясно, чего он сатанистом заделался», – подумал Панюшкин. Но тут же остановил поток мыслей – не туда занесло. Точно, не туда! Надо думать не о комплексах Аида (а точнее, Алексея Иванникова, как значилось в паспорте, который служитель князя тьмы был просто вынужден предъявить) – их очевидно больше, чем тараканов в общаге, – а о том, кто из их буйной «компашки» мог окончательно слететь с катушек и начать резать вместо кошек бесхозных пэтэушниц.
Первый раз он был в «логове» Аида позавчера. Один. Эффекта – ноль. Сидит за плохо вытертым столиком нормальный такой парень, лет тридцати пяти, ну, страшненький, конечно, немного, но это не криминально. В конце концов, не всем же адонисами быть. Должны и аиды уравновешивать бытие. Терпимость, главное – терпимость, каким бы невероятным вырожденцем ни казался собеседник. И вообще, он, Сережа Панюшкин, не просто так сюда пришел, а по делу.
Аид сразу начал хамить. Конечно, хамил он по-хитрому. Даже при очень большом желании ему ничего нельзя было «предъявить». Какое уж тут «оскорбление чести и достоинства»? Он просто туманно намекал на слабые интеллектуальные способности некоторых личностей, интересующихся подробностями ритуальных жертвоприношений. Может, кстати, это лично к Панюшкину и не имело отношения, но он, как д’Артаньян из первой главы «Трех мушкетеров», был склонен воспринимать любую улыбку как личное оскорбление.
В общем, Аид, вроде как, хамил, а вот Панюшкин не на шутку злился. Наверное, поэтому ничего и не получилось. Если хочешь добиться своего, волю эмоциям давать не надо. Банальность, конечно, но сложно реализуемая. Панюшкин прекрасно понимал, в чем ошибка, понимал даже в момент ее совершения, но поделать с собой ничего не мог. Аид его просто-напросто бесил, по-подростковому бесил, как бесит прилежного хорошиста двоечник, нагло не признающий своей ущербности.
В прокуренном кафе было темно, как… Напрашивалась избитая и не слишком приличная метафора, опустим ее. В кафе было темно, и понятно, что Аид, получив пачку фотографий, уставился на них, в преувеличенном отупении щуря бесцветные глаза. Он не издевался, он искренне пытался что-нибудь разглядеть.