Провинциальный детектив
Шрифт:
Крайне забавно было слушать кухонный треп родителей. Они всерьез обсуждали, кому мог понадобиться Смородский. Вникали в подробности раздела его конторы. Строили предположения, кто заказал – москвичи или Феоктистов? Про его несостоявшуюся политическую карьеру говорили. Даже смешно! Какая там могла быть карьера? И никому в голову не пришло, что сидит на втором этаже мальчик за компьютером, и у него в руках все ниточки. Головокружительное ощущение.
Вика как-то смутилась после этой истории. Конечно, она ничего подозревать не могла.
– Странное такое чувство. Как будто я тебе тогда все это рассказала и словно джинна из бутылки выпустила. Я с ума схожу, да?
Он удивлялся ее интуиции. Вот уж действительно шестое чувство. Так можно начать верить во всякую мистику и эзотерику.
– Да не бери ты в голову. Думаю, тем, кто это сделал, было совершенно наплевать на то, как Кирин папаша проводил свободное время. Но она сама, наверное, не слишком-то убивается?
– Не скажи. Она на себя не похожа. Но, наверное, это из-за матери.
Нет, все-таки женщины, они удивительные! Про Смородского сплетничали все, кому не лень, весь город буквально, а она все это терпела, да еще оплакивала его, как образцово-показательная вдова. Нравилось ей все это, что ли? А что же еще можно подумать?..
Они решили для себя – еще разочек, и хватит. Это вовсе не было наркотиком. Не нужно было никакого повторения. Просто проверка. Еще одна проверка. В других условиях. Попробуем еще как-нибудь, совсем по-другому, и хватит. И сама экзекуция не доставляла никакого удовольствия. Исключением был, пожалуй, только выстрел. А все остальное – через «не хочу». Не хочу, но надо. Я ведь взялся судить. За свои слова нужно отвечать.
Страшные сны не снились, спалось хорошо. Очень крепко. В школу вставал с трудом. Хотелось спать и видеть сны про путешествия, приключения. Здорово родители с Лондоном придумали. Жалко только, что теперь всего этого не будет…
А что до Смородского, то он был редкий козел. И ни капельки он не раскаивается. Кто-то должен был это сделать! Почему всегда виноваты те, кто берет на себя ответственность? Это несправедливо. Ну вот, опять к справедливости вернулись…
Похоже, ее нет и быть не может. Теперь он это понял. Отрицательный результат – тоже результат.
Что теперь будет? Не хочется об этом думать… тут даже папа ничего не придумает. Ну и не надо! Важно, что все делал он сам. Дэн просто был рядом, не более.
Если кого и жалко, так это папу. Несмотря на всю свою власть и грозный прищур, он какой-то… хрупкий. Когда они в последний день в его комнате сидели, это стало так явно. Нет, нельзя никого так любить. Это слабость. А слабые проигрывают… Ладно, кто бы говорил. Он сам теперь проигравший. Но даже поражение нужно уметь принять достойно. Уж он это сможет. И о снисхождении просить не будет. Вот так!..
– Извините, сейчас, наверное, не приемные часы… Я просто хотела спросить, как Илья Кравцов. Я его
Медсестра, сидевшая на посту в приемном покое, подняла голову. Красивая девочка, радом с ней другая, попроще.
– Деточка, кто ж тебя в такое время в отделение пустит? Но с ним все нормально, не волнуйся. Сколько народу за этого пацана переживает!
Вторая девочка, та, что «попроще», обернулась без цели, просто так, чтобы оглядеться, и увидела Турецкого.
– Александр Борисович! Вы?!
– Да, а ты что так поздно здесь делаешь? Тебе с матерью надо быть!
– Да она спит. Таблетки приняла и спит. Она, наверное, даже не заметила, что меня нет. А это моя подруга, Вика. Вы помните, я вам про нее рассказывала.
– Как же, помню!
Вика напряглась, сдвинула брови. Зачем про нее рассказывать непонятно кому?
– Да я про наш класс говорила. Ну, и про тебя… Вот… Мне Вика позвонила, сказала, что с Ильей несчастье. Он ведь сегодня уезжать собирался. А вы, Александр Борисович, почему здесь сидите?
– По делу.
– По какому? – На этот раз спросила вторая девочка, ее голос дрожал.
– Да не важно. По моему делу.
Открылась внутренняя дверь, это Люда спустилась. Она шла на улицу покурить. Вика кинулась к ней навстречу, засыпав лихорадочными, сбивчивыми вопросами.
Девочки… С девочками все было не так просто. Илья с Дэном еще раз решили усложнить себе задачу. Вся эта история развивалась практически параллельно со Смородским, просто подготовка заняла больше времени. Там были свои детали. Эти девочки не были настолько маргинальны, как дядя Вася или таджик. Но они были из другого мира. Их грехи не были столь бесспорны и ясны, как у Кириного папаши. Их нужно было понять. В чем они виноваты? Это предстояло выяснить.
Гуляя по городу, парни видели множество бледных маленьких чудовищ, разукрашенных с ног до головы, как адские клоуны. Впрочем, отсутствие вкуса – недостаточное основание, чтобы умереть. Эти, скорее, жертвы. Тоже «небокоптилки», но все-таки нужно было иметь еще какое-то основание. И вообще, сама подготовка была интересной. Хотелось вникнуть.
Однажды Дэн сказал, что «склеил» на улице пэтэушницу.
– Что, настоящую пэтэушницу?
Тот рассмеялся.
– Ну ты как маленький. Настоящую, они есть, по улицам ходят. Хочешь познакомиться?
– Ну уж нет, спасибо большое, такого счастья не надо.
– А зря. Там все очень интересно.
Эта девица ему «дала». Нельзя сказать, что это было таким уж везеньем. Она, похоже, всем давала. Но это было не самое интересное. Она оказалась беременной. Неважно, от кого, об этом она не распространялась. Она просто попросила денег на аборт. Тот, кого это напрямую касалось, видимо, слинял. А может, она и сама толком не знала, от кого забеременела. В общем, решила, что нашла спасительного лоха.