Провинциальный роман. Ирина
Шрифт:
– Когда он идет на консультацию?
– Завтра.
– Тогда все и узнаем. А вдруг она именно то, что ему надо? И он придет преображенный?
– Что-то вызывает у меня некоторые сомнения, – Виталик грустно улыбнулся.
– Что сказал Макс?
– Он сказал, что с удовольствием примет мой день рождения у себя.
– Ты про Иру что-нибудь говорил ему?
– Нет, конечно. Хотя, наверное, стоило бы, – Виталик придал своему лицу максимально коварное выражение.
– Понятно все с вами, значит, главная задача теперь построить программу так, чтобы Макс от нас никуда не делся.
– Какая ты кровожадная!
– Так я ведь
– Тебе не приходило в голову, что ты его в счастье насильно тащишь?
– Виталик, мы уже это обсуждали, и кто-то, не будем показывать пальцем, говорил о наличии такого явления, как свобода воли. Если Макс не захочет быть счастливым с Ирой, пусть не будет – это будет его свободный выбор, хорошо?
– Хорошо, давай обсудим конкурсную программу. Ты, кстати, уже выбрала подарок для своего нежно любимого мужа?
– Конечно, это ответ и на твое предложение и на вопрос. А вообще я предпочла бы прогулку сидению на скамейке даже в таком замечательном месте, как это.
Взявшись за руки, Лена и Виталик отправились дальше по своему маршруту.
Вернувшийся с работы Дэн пребывал в тяжких раздумьях. С одной стороны, он уже договорился с Валентиной о консультации, с другой – невысокое мнение о ней Виталика, которого Дэн уважал, заставляло сомневаться. Необходимо отметить, что тяжкие раздумья – вполне характерное для Дэна состояние. Любое решение, касающееся сферы личных отношений, стоило Дэну больших душевных усилий, преодоления череды сомнений. Дэну здорово повезло, что такая нерешительность не распространялась на рабочие моменты. Иначе ему никогда бы не стать в свои неполные тридцать лет сначала ведущим научным сотрудником одной из крупнейших лабораторий института ядерной физики, а затем и просто высококлассным специалистом, которого многие фирмы Городка, занимающиеся наукоемким производством, готовы были с большим энтузиазмом вырывать друг у друга, соревнуясь размерами заработной платы. Несмотря на то, что Дэн уже твердо решил, что уходит из ИЯФа и даже с тем, куда уходит, тоже вполне определился. Поток предложений о сотрудничестве не желал не только иссякать, но даже сколько-нибудь мелеть. Ценным кадром Дэна, помимо высокого профессионализма, делало владение английским языком в совершенстве. При чем упомянутое владение языком вовсе не являлось декоративным украшением Дэна как специалиста. Это самое владение Дэн активно использовал в своей основной работе. Настоятельно интересуясь тем, что делается в научном мире, в большинстве своем, кстати, говорящем на английском, Дэн имел возможность и желание привлекать к своим разработкам новейшие достижения науки и техники. Во всем, что не касалось личных взаимоотношений, Дэн был необыкновенно успешен.
Например, около полугода назад Дэн подумал, что неплохо было бы научиться играть на синтезаторе. Синтезатор был незамедлительно куплен. Через пять месяцев Дэн, не имевший никакой музыкальной подготовки, вполне сносно исполнял «Лунную сонату».
Личные отношения, особенно отношения с противоположным полом для Дэна оставались тайной за семью печатями. Будучи эстетом, Дэн предъявлял к девушкам очень серьезные требования, преимущественно это касалось внешности.
Не одна ночь была проведена в бурных дискуссиях с Ленкой и Виталиком по поводу завышенной планки некоторых Дэнов при выборе девушки. Вообще разговоры о девушках и красоте начинались стандартно.
– Что нужно
– А разве девушки не обращают на тебя внимания?
– Конечно, нет.
– А Ольга?
– Что Ольга?
– Разве она с готовностью не откликается на все твои предложения, какие только приходят в голову? На лыжах она с тобой ходит, на концерт симфонической музыки тоже, даже посмотреть, как ты катаешься на серфе, тоже сходила. Хотя весело тогда было только тебе, а нам, оставшимся на берегу было ужасно скучно, – включилась в разговор Ленка.
– Ну, Ольга…
Ольга была компанейской девчонкой, не интеллектуалкой, но душой компании. Был у нее один наисущественнейший, по мнению Дэна, недостаток: при росте метр пятьдесят Ольга весила около семидесяти килограммов и имела вид тумбочки.
– Дэн, красота – явление не абсолютное, а относительное, – говорил обычно Виталик. – Не мне математику учить тебя, физика.
– Если эта девушка будет рядом со мной продолжительное время, я должен получать удовольствие, взглянув на нее.
– Ага, значит, все-таки, ты готов признать, что не обращают на тебя внимания не девушки в целом, как класс, а какие-то определенные девушки? – не удержалась от язвительного замечания Ленка.
– Так ты не думаешь, что красота – понятие относительное, – гнул свою линию Виталик.
– Конечно, не думаю, есть классические каноны, между прочим!
– Вот скажи, Дэн, – Ленка не желала униматься, – ты ведь много времени проводишь с нами? Да?
– Да, – ответил Дэн, еще не понимавший, к чему клонит Ленка.
– Ты получаешь удовольствие, когда смотришь на меня?
– Ну… это же совсем другое дело!
– В чем другое? Ты много общаешься со мной, много смотришь на меня. Смею предположить, что получаешь удовольствие от общения! А получаешь ли удовольствие при взгляде на меня?
– Лена…
– Ага, я, значит, не соответствую классическим канонам красоты! Да?
– Лена, я не буду отвечать на этот вопрос.
– Все, ребята, брейк! – вмешался Виталик, почувствовав, что атмосфера начинает накаляться.
– А сам-то ты соответствуешь классическим канонам красоты? – остановить Ленку было не так-то просто.
– Я … Лена…
– Или мужчине достаточно быть чуть краше обезьяны, а к женщине предъявлять классические каноны…
– Ну, знаешь ли! – кулаки Дэна непроизвольно сжались.
– Все, я сказал!!! – более решительно вмешался Виталик. – Если вы не прекратите, я разгоню вас по разным комнатам. При моих пусть и не классически красивых физических данных, мне это сделать будет не сложно. Или мне Вас водой полить?
Ленка и Дэн, еще не утратившие агрессивного запала, угрюмо замотали головами.
– Вот так-то лучше! А то устроили! И вообще, по-моему, вы квиты. Дэн отказался признать, что при взгляде на тебя, Лен, получает эстетическое удовольствие, напрасно, по-моему. Я, например, получаю, – Виталик расплылся в довольной улыбке. – Но ты не осталась в долгу, сказав, что Дэн чуть краше обезьяны. Так что один-один.
– Я не сказала, что это именно он краше обезьяны!
– Лена, не начинай сначала. Так мы возвращаемся к научной дискуссии? Хотя, конечно, у нас есть широкий выбор, мы можем, например, продолжить бодаться или вообще разойтись. Но я продолжаю настаивать, что красота – явление относительное. Третий раз это говорю. Я готов привести мнения классиков, чтобы подтвердить свою правоту.