Проводник Отсюда (сборник)

Лукьяненко Сергей Васильевич

Плот выправился. Нас окатило волной, оставившей между бревнами десяток мелких серебристых рыбок. Принц с яростью забил лапами, давя рыбешек. Одна рыбка болталась у него на боку, намертво вцепившись в шерсть.

– Я думал, она постарше, – сказал я.

Девчонке было не больше двенадцати. Худая, с некрасивым, перепуганным лицом, на котором из-под воды выступали слезы, в мокром, липнущем к костлявому тельцу, не раз перешитом платье. По наган текли тоненькие струйки крови. Правая нога, обутая в тяжелый мужской ботинок, казалась длиннее левой, босой. Представлялось невероятным,

как это жалкое существо проплыло добрую сотню метров. Девчонка сидела у ног Майка, цепляясь за его руку, и с откровенным ужасом смотрела на нас с Принцем.

Что же. Не надо много ума, чтобы признать во мне дракона.

– Думал, постарше, – повторил я. – Ладно, не важно.

Лицо Майка вдруг перекосилось.

– Слушай, дракон, – почти прошипел он. – Если ты хоть что-нибудь ей сделаешь…

Повинуясь моему безмолвному приказу. Принц поднялся на задние лапы. А передними оперся на плечи Майка. Раскрытая пасть собаки застыла в сантиметре от его лица.

– Если еще раз попробуешь мне указывать, убью и тебя, и ее, – искренне пообещал я.

Майк молчал. Полюбовавшись секунду на его окаменевшую позу, я перевел взгляд на девчонку.

– Как звать?

– С-сюзи…

Сюзанна. Нет, тяга людей к красивым именам способна пережить даже ядерную войну.

– Кто тебя преследовал?

– Не знаю. Он из банды…

– А ты откуда?

– Из поселка…

– Какого?

– Тенистое Местечко…

Основатель поселка имел неплохое чувство юмора.

– Банда там?

– Ага…

– Ты убежала? Не реви! Сколько их?

– Шесть или пять…

– А мужчин в поселке?

Губы у Сюзи задрожали.

– Убили отца?

– Б-брата…

– Ясно.

Из рюкзака Майка я достал бинт. Кинул мальчишке:

– Чем вставать в позу, лучше перевяжи ее. Да отпусти его, Принц!

Пока Майк бинтовал девчонке искусанные ноги, я неторопливо растолковывал ей, что теперь следует делать.

– Ниже по течению есть фермы или поселки, в которых тебя не обидят?

– Ага…

– Мы сейчас пристанем к берегу. Иди к своим знакомым, и не вздумай возвращаться обратно. Поняла? Там, где ты прежде жила, никого живого не останется.

Девчонка кивнула и поморщилась, словно опять собиралась реветь. Что ни говори, а дурой она не была – куда собирается идти, не обмолвилась ни одним словом. Будь у меня желание потрясти местных крестьян, я бы из нее это вытянул, но сейчас не до этого. Да и будь она чуть старше и чуть симпатичнее – тоже так просто не ушла бы…

– Драго, а ты боишься бандитов?

Все-таки я привык к Майку настолько, что уже не реагировал на дикость его вопросов.

– А если честно. Кто сильнее, ты, или, например, эта банда?

2. Тенистое местечко

Поселок представлял собой пяток домов, обнесенных высоким забором. До Последнего Дня здесь, скорее всего, стояла ферма. А может, жил любителе, тишины и покоя…

Единственный часовой неторопливо прохаживался между домов. Когда он в очередной раз скрылся из вида, я перемахнул через ограду. Следом бесшумной тенью двинулся Принц. Да, это не Братья Господни с их системой Кольца – пять часовых, движущихся кругом

и наблюдающих друг за другом… Зайдя в тыл часовому, я несколько секунд крался следом, смотря на обтянутую короткой куртчонкой спину. У часового очень странно двигались лопатки, неестественно сильно ходили взад-вперед плечи. Мутант?

Достав нож, я рванулся вперед. Уже занося руку, почувствовал, что часовой меня заметил – начал приседать, уходя от удара…

Ломая позвонки, лезвие вошло в шею. Часовой беззвучно повалился, поворачиваясь ко мне лицом. Я отшатнулся. На лбу его, над переносицей, темнел затянутый пленкой третий глаз.

Мутант…

Нагнувшись над часовым, я извлек нож. Двумя ударами распорол живот. С мутантами лучше не рисковать, у них бывает жуткая жизнеспособность.

Подбежавший Принц обнюхал часового, зарычал – не зло, а скорее недоуменно. Потянулся к лужице крови.

– Потом! Не время!

Всем своим видом выражая обиду, Принц пошел за мной. Уже у дверей одного из домишек я обернулся. Черт, почему так мало крови? Я же должен был перебить сонную артерию…

В доме не оказалось никого. Только в одной из комнат, у окна, темнела на полу небрежно затертая лужа. Растрескавшееся стекло прошивали десяток мелких дырочек. Наверное, выстрелили с улицы, картечью.

Где же остальные бандиты?

Уловив непроизнесенный вопрос, Принц выскользнул из дома. Повернул морду в сторону самого внушительного из домов, построенного, пожалуй, до Последнего Дня. Тогда это был красивый приземистый коттедж, комнат на десять, не меньше. Сейчас дом скорее напоминал форт времен европейских поселенцев: окна закрывали огромные деревянные щиты или мелкие решетки, зато в стенах в изобилии пестрели узкие амбразуры. Держась так, чтобы меня нельзя было заметить хотя бы из окон – с амбразурами приходилось мириться – я побежал к дому.

Дверь, как я и ожидал, оказалась полуоткрытой. До меня доносился негромкий булькающий звук. Выждав секунду – звук не прекращался – я взял автомат наизготовку и ногой распахнул дверь.

Эту комнату сделали, разрушив внутренние перегородки между тремя или четырьмя комнатами. Получился здоровенный зал с разнокалиберными обоями и пластиком на стенах, с грудой мешков и пирамидой ящиков по углам. У дальней стены высились рядком несколько набитых посудой шкафов и поблескивала никелем умопомрачительно роскошная плита. Какие-то кривые, со следами сварки трубы тянулись из плиты в потолок – кухонное чудо техники явно переделывали с газа или керосина на заурядные дрова.

У плиты, запрокинув голову, пил из чайника воду рослый здоровяк. Обхватить ртом широкий короткий носик было невозможно, и вода несколькими ручейками стекала по его волосатой груди. Никакой одежды на мужчине не было.

– Пить из чайника некультурно, – отводя руку с ножом, произнес я.

Не издав ни звука, мужчина опрокинулся на плиту. Чайник, зажатый в левой руке, раскачивался над самым полом, затухающие глаза растерянно смотрели на меня. Пытаясь подняться, мужчина оперся о плиту, снова осел, напирая на рукоять впившегося в грудь ножа. На спине его вспухла бугорком кожа, затем беззвучно лопнула, выпуская кончик лезвия.