Проводник Отсюда (сборник)
Шрифт:
– Устал?
– Норма, – Майк отрицательно помотал головой. – Главное, мы уже рядом. И неделя в запасе.
– Какая неделя?
– Мне надо быть там до шестого июля.
– Ну-ну.
Я отряхнул ладони и поднялся.
– Пошли. На ночлег станем уже в горах.
– Идем.
Принц, как обычно, побежал вперед. Мы стали карабкаться по склону, выбираясь из ущелья. Майк забросил автомат за спину, чтобы не мешал под руками, и, увидев это, я перехватил оружие поудобнее. Один ствол всегда должен быть наготове – это закон. Впереди что-то зашуршало. И вдруг взвизгнул Принц – ошеломленно, растерянно. Я поднимал голову,
Перед ним стояли двое. Серые плащи мешками колыхались от легкого ветерка. В складках широченных рукавов поблескивали короткие автоматы.
– Поднимите руки и ложитесь, драконы, – бесцветным голосом сказал один.
– Поднимите и ложитесь, – эхом откликнулся другой.
– Может, что-то одно? – я произнес это голосом наивного идиота, лихорадочно оценивая ситуацию. До них метров пять. Принц стоит ближе – ему метра три. Хватит прыжка… Но оба монаха держат нас на прицеле, а пес сможет сбить лишь одного. Напарник расстреляет нас прежде, чем лапа Принца снесет ему голову. Стрелять самому? Не успею… Или успею? Майк, может, и спасется, но меня изрешетят…
«Принц! Обоих?»
«Одного».
– Поднимите руки…
Мы стояли с Майкам плечо к плечу – великолепная мишень. А перед нами – ощетинившаяся туша Принца. Тоже мишень… Я стиснул зубы. Надо выбирать. Последний шанс всегда требует жертвы. Принц, прости…
«Встань на задние лапы. Напугай их».
Принц повернул голову, и я увидел его глаза. Испуганные, молящие… Да он же все понимает! Кого я пытаюсь обмануть – его или себя?
«Не надо!»
Поздно. Принц с ревом поднялся на задние лапы, замолотил передними в воздухе. Братья Господни открыли огонь – то ли по нему, то ли по нам. Но тело собаки принимало в себя все пули. Падая на землю, стреляя в ненавистные серые тени, я видел, как кровавые клочья плоти отлетали от Принца. Мой автомат уже замолчал, скрюченные, утратившие форму красно-серые фигуры опускались на землю, а Принц еще стоял, покачиваясь и тихо, по-щенячьи скуля. Потом он упал.
Ничего не соображая, я встал, сделал к нему несколько шагов.
Позвал:
– Принц! Песик…
Рядом застучал майковский люггер. Горсть отработанных гильз прошлась по ноге, приводя меня в чувство. Я упал, скатываясь в овраг. Следом кувыркнулся Майк, пробормотал:
– Их… их там десятки…
– Быстро!
Мы побежали. На ходу я обернулся, увидел на краю обрыва четкий силуэт, дал очередь. Фигура осела.
«За тебя, Принц…»
Голос шел словно ниоткуда. Наверное, Братья установили динамики вокруг холма, где залегли мы с Майкам. Бесплотный, безынтонационный, беспощадный голос.
– Драконы, выходите. Бросайте оружие – в борьбе нет смысла. Орден требует от вас покорности. Выходите, драконы…
– А если выйти? – спросил Майк.
Мы лежали спина к спине. Крошечная ложбинка на вершине холма естественный окоп, пока еще спасала нам жизнь. Нас взяли в кольцо и заставили залечь у самых гор, на холмистой, с редкими деревцами, равнине. Похоже, сюда нас и гнали через лес, зная, что до гор мы добраться не успеем, а из леса, где дракон может задать бой кому угодно, уже выйдем.
– Если выйдем – убьют не сейчас, а в полнолуние, – ответил я.
По склону ближайшего холма ползла серая тень. Снайпер. Хочет добраться до вершины и обстрелять нас сверху.
– Почему в полнолуние?
– И этого не знаешь? Полнолуние – день очистительной жертвы.
Если нас сожгут вместе с ребенком, наши души очистятся и попадут в рай. Они нам зла не желают.
Спина Майка вздрогнула.
– Каким ребенком?
– Фермерским. Кто-нибудь из монахов выкрадет. Они так очищаются каждое полнолуние…
Короткая очередь остановила Брата Господнего на полпути. Последним усилием он раскинул руки, замер серым крестом. Как бы он не специально полез под пули – погибнуть от рук дракона – значит стать святым. Ходило у них такое поверье…
Майк дал длинную очередь, явно не целясь.
– Не психуй. Нам еще до ночи тянуть, – словно не понимая, что нас выкрутят раньше, произнес я.
– Я думал, они… Но они же хуже вас!
– Хуже. Они – люди, – с удовольствием подтвердил я.
На порядочном расстоянии от холма, вне досягаемости даже моего «АК», не то, что люггера, прохаживались Братья Господни. Их было десятка три, не меньше.
– Майк, бинокль.
Майк зашуршал рюкзаком. Чуть приподнялся – над нами тут же завизжали пули. Что и говорить, стерегут надежно.
– Бери…
Тяжелый бинокль дрогнул в моих пальцах, когда я навел резкость. Братья Господни устанавливали километрах в трех от нас минометы. Надо же… Не пожалели для драконов даже мин.
– Теперь все, Майк…
– Что?
– У них минометы.
Не перестающий бормотать призывы к покорности голос умолк. Наступила тишина. Потом тот же, усиленный, мертвый голос произнес:
– Драконы, у вас есть четверть часа, чтобы сдаться.
Невидимый диктор вдруг кашлянул, смазывая все впечатление от своего замогильного тона, и замолчал.
– Майк!
– Ну?
– Попробуй выйти. Если докажешь им, что не дракон…
– Иди к черту!
Я рассмеялся, сказал:
– Я уходить не собираюсь. Учти, ты умрешь как дракон.
– Пока не спешу умирать…
Он завозился:
– Драго, мне нужно развернуть рацию. Прикрой…
Переспрашивать я не стал. Даже если он собирается докладывать на базу, что сейчас погибнет, мешать не имело смысла. Я подвинулся, давая ему место, чтобы вытащить из рюкзака рацию. Потом лег на спину, отставил автомат подальше и надавил на курок. Нескончаемо длинная очередь пробарабанила по ушам. Автомат умолк. Я стал неторопливо перезаряжать обойму. Майк тоже улегся на спину и медленно вытягивал из рации антенну. Тонкий телескопический прут вытянулся метра на полтора. Братья, похоже, заметили его отблеск – пули засвистели чаще.
Расслабившись, я стал смотреть в небо – в низкую, серо-свинцовую пелену туч. Казалось, подпрыгни посильнее, и можно ухватиться за вязкую грязную облачную вату. Ухватиться, повиснуть и уплыть с облаками куда-нибудь далеко-далеко, где нет ни монастырей, ни лесов, ни тягучей, безнадежно однообразной жизни. На маленькие тропические острова, которые никто не удосужился закидать ракетами, или в холодные антарктические льды…
Майк все нажимал и нажимал какую-то кнопку на рации. Наверное, встроенный микропроцессор подавал сейчас кодированный сигнал вызова. Против воли я повернулся, посмотрел на Майка. Этого не стоило делать – от вида его сосредоточенных действий появилась глупая, бессмысленная надежда на чудо.