Проводник
Шрифт:
— Тебе он нравится? — спросил он тихо, пытаясь сменить тему. Я могла бы выбрать и получше.
— Я не хочу, чтобы он мне нравился, — сказала я. — Я хочу своего папу обратно.
Финн потянулся, как будто собирался убрать волосы с моего лба, но остановился. Вместо этого он позволил себе опуститься на подушки.
— Ты не можешь получить его обратно, — прошептал он. — Не наказывай ее за это.
— Я не пытаюсь наказывать ее. — Я закрыла глаза и позволила себе почувствовать высокую температуру Финна у лица. Я хотела, чтобы он коснулся меня. Заставил меня забыть, что
— Знаю.
— Я хочу знать, как остановить ее, Финн, — сказала я. — Больше, нежели просто заклинания и шалфей. Скажи мне, что делать, чтобы остановить Мэв. Я сделаю это.
Он смотрел на меня, молча, как будто не знал, что сказать.
— Я не знаю, как остановить ее. Но я собираюсь выяснить это.
Глубоко вздохнув, я открыла руки и потянулась, чтобы прикоснуться к нему. Он смотрел на пальцы, молча, пока я не оказалась в одном дыхании от его груди.
— Не надо, — прошептал он.
Я посмотрела на него с удивлением.
— Почему?
Зеленые глаза Финна посмотрели в мои, и что-то во мне щелкнуло в тот момент. Он смотрел на меня как прежде. Я вспомнила. Или я, по крайней мере, помнила это чувство во мне. Электрическое. Нездоровое. Подавляющее и правильное.
— Потому что, если я коснусь тебя, я не смогу прекратить тебя касаться.
Я вытащила руку, но не отвела взгляд. Я не хотела терять это ощущение, которое заставляло мою голову кружиться. Не доверяя моим рукам, я положила их между лицом и подушкой.
— Тогда просто оставайся со мной, — сказала я.
Финн кивнул против подушки.
— Хорошо.
Глава 20
Финн
В такие минуты я благодарил Бога, что я ничего не чувствовал. Ноябрьский ветер проходил через меня, сбивая последние листья с деревьев вокруг, когда я ждал снаружи школы Эммы, когда прозвенит звонок.
Никаких признаков Мэв не было почти неделю. Несмотря на то, что я не хотел быть вдали от Эммы, я не мог больше выдерживать монотонность ее уроков. Молчание Мэв было прекрасной возможностью сбежать от бесполезной информации, закачивавшиеся в мою голову. Я никогда не был отличником в школе. В то время как другие дети старательно запихивали носы в книги, я был где-то в другом месте, смотрел из окна, витал в облаках, в которых, в конечном счете, и умер. Думаю, вот почему я фактически ухватился за шанс улететь в них. Я все еще мог слышать маму, когда она настолько резко положила тарелки в металлическую раковину, что я думал, что они могли бы разбиться.
— Финн, ты не можешь уйти. Они не могут заставить тебя. Ты ведь еще ребенок. Ты еще даже не закончил школу. — Она плакала, и слезы текли вниз по щекам, изборожденным морщинами от многих лет беспокойства и напряженной работы.
— В последний раз они не заставляли меня, мама. Я хочу уйти. Это правильно. — Я никогда не был настолько уверен. Я был собакой, поджимающей хвост, опасающейся, что ее отругают.
— А как насчет фермы? Ты знаешь, твой папа становится слишком болен, чтобы делать это в одиночку. Ты нужен ему.
Я отвел взгляд.
— Генри может помочь. Ему уже шестнадцать. Он достаточно взрослый.
— Ты не можешь дождаться, чтобы выбраться из этого места, да? Подальше от нас? Просто будь мужчиной и признай это. Ты не хочешь закончить бедным фермером-провинциалом как твой отец. — Ее слова сочились через меня, проделывая горящие отверстия, когда они выходили, пока каждая эмоция не вытекла из меня как вода через одно из металлических сит мамы, которые она использовала для лапши.
— Я — мужчина. Когда я приду домой военным героем, ты будешь гордиться мной. Вот увидишь. — Я пытался сглотнуть назад бесполезные слезы, но они не желали успокаиваться. Вместо того чтобы закончить речь я подготовился, подошел к ней и положил руки на ее плечи, разгладив морщины на платье с подсолнухами. — Мама, я люблю тебя. Прости. — Я поцеловал ее в каштановые локоны, которые были убраны за уши, и ушел, останавливаясь только для того, чтобы захватить свой вещевой мешок, который нес все, чем я владел в мире.
Это был последний раз, когда я видел ее. Это было последнее, что мы сказали друг другу.
Я избавился от последнего из воспоминаний, которое проедало меня насквозь, когда прозвенел звонок. Эмме всегда требовалось несколько минут, чтобы взять книги и вырваться из давки студентов, поэтому, когда я услышал свое имя, я знал, что это была не она. Я напрягся, когда почувствовал. Холод полз по моему позвоночнику. Дыхание смерти кололо мои чувства. Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что это была она. Мэв.
— Что ты здесь делаешь, Финни? — Мэв танцевала вокруг меня, делая пируэт, как будто она была частью ветра. Она была мерцающим пикси с серебристыми и рыжими волосами, сверкающими как огонь вокруг ее бледного лица, полным противоречием холоду, который ее окружал. — Разве ты не должен быть внутри?
Я скрестил руки на груди, чувствуя, что гнев сверкает через меня как пламя. После прошлой ночи… после того, как я должен был бороться с ней и выманивать ее, чтобы убрать подальше от Эммы. Она становилась безжалостной. Я не знал, что еще делать.
— Ой, да ладно. Я здесь, чтобы хорошо поиграть. — Она остановилась, чтобы встать передо мной, рыжие волосы перекрыли солнце за ее спиной.
— Чего ты хочешь на этот раз?
— Помимо очевидного? — Она взглянула назад и улыбнулась, когда увидела Эмму, выходящую из школы. Ветер сразу же подхватил ее светлые волосы и бросил ей в лицо. — Знаешь, это было не очень приятно из-за тебя на прошлой неделе. Ты портил мое веселье.
— Думаешь, для нее это было весельем? — вспылил я.
— Хотя я должна сказать, это было занимательно. Неужели она, в самом деле, думает, что ее маленьких заговоров и каких-то жженых листьев будет достаточно, чтобы от меня избавиться?