Проводник

Варин Вячеслав

Всего мгновение потребовалось мне, чтобы начертить рукой с излучателем восьмерку в воздухе, но этого мгновения было предостаточно. Послышались дикие, тут же оборвавшиеся вопли. На пол попадали дымящиеся и окровавленные обрубки. Шесть тел оказались рассечены на части. Успел что-то сделать только Каратель, бежавший в арьергарде, — предпринять тщетную попытку увернуться от луча.

Я продолжил движение, и его голова покатилась к лестнице.

Может быть, их броня смогла бы выдержать даже попадание пуль с кремниевым сердечником, но тут проку от нее было не больше чем от картонного щита.

Штурмовые бронежилеты не спасали от лазера излучателя, настроенного на максимальную мощность, точно так же, как и телекинетические барьеры, которыми наверняка прикрывались эти культисты.

Фойе окутал дым, оттуда потянуло вонью горелого мяса.

Перепрыгивая через останки, я побежал на второй этаж.

Там, в глубине коридора, я увидел троих Карателей. Вторая штурмовая группа поднялась по служебной лестнице либо забралась в окна второго этажа по украшениям фасада.

Я поднял излучатель, чтобы срезать их, — но в тот же момент сбоку мелькнула тень, и на запястье обрушился мощный удар. Излучатель вылетел из моей руки. Каратель притаился за самым первым углом — настолько близко, что не стал стрелять, а выбил оружие ударом ноги.

Второй удар был направлен в корпус. Подошва ботинка впечаталась мне в грудь — я отлетел и покатился вниз по лестнице.

Мое падение завершилось на площадке. Я приподнялся, выхватил пистолет — и опять не успел. Каратель непостижимым образом оказался рядом. Перехватывая мое запястье левой рукой, он ударил локтем правой. Я успел наклонить голову, чтобы попадание не пришлось в лицо. Налокотник попал по голове, из моих глаз полетели искры. Не отпуская запястье, Каратель поднырнул и перебросил меня через плечи.

Я опять рухнул на ступени и снова скатился по ним, на этот раз до самого фойе. Пистолет остался на лестничной площадке.

Каратель следовал за мной. Он двигался настолько быстро, что его движения выглядели размазанными. Он преодолел половину лестничного пролета, когда я увидел в его руке нож. В этот момент я нанес ментальный удар.

Хотя Каратель и имел ментальную защиту, по прочности ей было далеко до той, которой располагают телепаты. Он имел другой дар, на который и полагался. Сверхъестественная скорость движений и быстрота реакции делали его специалистом ближнего боя, перед которым обычные люди становились не чем иным, как заторможенными и беспомощными жертвами.

Но ментальная атака была совсем другим делом — он попал в мою стихию. Я давил, усиливая натиск.

Через Карателя словно пустили электрический ток. Он дрогнул, движения его замедлились до нормальных. Дергаясь, он повернул было обратно — инстинктивно. И тут же понял, что я одолею защиту еще до того, как он успеет исчезнуть из поля видимости и телепатический контакт пропадет. Единственным его шансом было отвлечь меня, втянув в физический бой.

В то мгновение, которое он промедлил, я выхватил свой нож — то оружие, что у меня оставалось, — и мы столкнулись. Каратель будто следовал некоему учебнику, предлагавшему оптимальную тактику действия против телепатов. Все было правильно — кроме одного. Я обладал лучшей способностью к концентрации, чем большинство моих «коллег».

Узконаправленное ментальное излучение дезориентировало

его. Шатаясь, словно пьяный, он сделал финт, потом другой — и предпринял рискованный выпад. Я успел уклониться и достал его режущим ударом в шею. Лезвие чиркнуло по бронированному воротнику и рассекло плоть. Хрипя и заливаясь кровью, Каратель рухнул на колени.

Я сбил его на пол пинком и сорвал со спины пистолет-пулемет. Оружие врага оказалось в моих руках вовремя — «Адские Мясники» со второго этажа спешили ко мне. Пустив очередь, я заставил их укрыться за поворотом лестницы, а сам кинулся к коридору.

Едва я скрылся в ближайшем номере, как в фойе прогремели два взрыва. По всей видимости, Карателям было плевать, убит их сотоварищ или всего лишь ранен, — они швырнули мне вслед гранаты…

Я наскоро переводил дух и прикидывал дальнейшие действия. Итогом каждого варианта были шансы, равные нулю. А точнее, такой малой величине, которой нашлось бы место в уравнениях и формулах высоколобых физиков, разглядывающих молекулы в свои электронные микроскопы, — но никак не в построении тактики, ведущей к чему-то иному, кроме поражения.

Я помнил слова Гробовщика — в составе «Адских Мясников» насчитывается более двадцати Карателей. Я убил в здании семерых, и внутри оставалось еще минимум трое. Получалось, что снаружи оставалось не менее десятка. Оптимистический прогноз говорил, что большей частью это ищейки и техники, обслуживающие «Демонов». Но снайперы легко сняли бы меня, попытайся я вырваться из здания.

Оставаться здесь, зажатому в этом номере, тоже было безнадежно. В магазине пистолета-пулемета оставалось около сорока патронов.

Те «Мясники», которые спустились с лестницы, кричали что-то на французском языке. Его я не знал, но догадывался, о чем может идти речь. Они сообщали, где я засел, вызывая подкрепление с улицы. В фойе они столкнулись с кучей мертвых Карателей. К натюрморту из фрагментов шести тел, которые я рассек лазером, был добавлен зарезанный специалист-ножевик.

Вся информация, которая к ним поступала, заставляла их меня переоценивать. Сперва я уничтожил десятки послушников, одолел в поединке Вурдалака — неубиваемое чудовище, которое помимо дара телекинеза могло регенерировать едва ли не со скоростью ядерной реакции. Потом я превратил в расплющенные мясные консервы «Демонов» — как они полагали, телекинетической силой. И затем я уложил семерых бойцов в отеле — во время отчаянной попытки пойти «в штыки».

Поэтому они не спешили лезть на рожон.

Это означало лишь затишье перед бурей. В ближайшие минуты за мной должны были прийти, чтобы подавить огнем и взять тепленьким, — конечно, если не окажется идей предпочтительнее, например, забросать гранатами или выкурить слезоточивым газом. Это — если у них не найдется средств повеселее, наподобие ракетной установки или огнемета…

Но все же вероятность выйти из боя живым присутствовала. У меня было время.

Я зашарил по ментальному пространству. Переключаясь с одного представителя «правильной публики» на другого, я изучал обстановку их зрением. На пределе той дальности сканирования, на которую я вообще был способен, в одном из номеров третьего этажа я нашел искомое.