Проводы на тот свет
Шрифт:
Полевой командир, отряд которого уничтожил группу Пашкова, был убит, И в его полевой сумке нашли документы капитана. Сопоставили факты: вся его группа была уничтожена, тела погибших развезли по родным городам печальный "Груз-200", - Пашкова на месте скоротечного боя не нашли. Значит, его, раненого, унесли боевики, а потом он или умер от ран, или его добили вот же они, документы капитана.
Елену Лозовскую, супругу Пашкова, пригласили в военкомат, сообщили о гибели мужа и передали ей орден и его личные вещи. Так Лена стала молодой вдовой...
Между тем другая Лена - чеченка - самоотверженно
– Ты - мой! Смерть сжалилась и отдала тебя мне живым!
Девушка, которую он по-прежнему звал Леной и считал, что это её имя, до войны училась в школе, кое-как говорила на русском. Она и рассказала Пашкову, что с ним произошло.
Заканчивалась уже короткая горная осень, надвигались дожди, холодные ветры, а там - и зима. Мама Лены и её сестра ушли вниз, в свою деревню. Лена объяснила, что через неделю-две все тропы с гор будут закрыты, станут непроходимыми. "Пойдем и мы в деревню", - просил Пашков Лену.
– Ты не осилить эту дорогу. И там тебя убьют. Или посадят в яму, как раба. Мы останемся здесь до весны, пока ты не окрепнешь. Здесь тебя не обидят.
Все "население" домишек, прилепившихся к склону горы, составляло несколько стариков и женщин - мужчины воевали. Все лето старики и старухи делали запасы на зиму - жизнь здесь была суровой. Когда у Пашкова прибавилось сил, он стал выполнять мужскую работу - колоть дрова, расчищать от крылечек снежные завалы. Один из стариков с совершенно непроницаемым лицом принес Пашкову автомат с двумя полными рожками. Капитан понял, чего от него ждут, и отправился на охоту.
Горного барана он снял со скалы буквально в трехстах метрах от домишек. Это он умел - убивать, этому его научили. Мясо поделили на всех, и теперь уже на Пашкова смотрели с надеждой - этот неверный, муж пришедшей снизу девушки, поможет им пережить зиму. Что он её муж, никто не сомневался, иначе почему запрятала в горах? А что не спят в одной комнате тоже понятно: живого места на теле не было от свинца, умная женщина всегда бережет своего мужа.
Край этот был непуганого зверя, даже отголоски жестоких боев сюда не долетали, и Пашков редко возвращался без добычи. "Такой хороший зимы у нас давно не было", - говорили старики, у которых не хватало сил ползать в снегах и по скользким тропам за зверем, но разделывали тушу барана или козла они умело.
Ложились здесь спать рано, с сумерками, керосин очень берегли, в блюдечки наливали растопленный жир, пристраивали фитильки из старых скрученных тряпочек. Это был особый замкнутый мир, здесь не понимали, почему там, далеко внизу, люди убивают друг друга и что
Он называл Лену сестренкой, а она его шутливо во странной улыбочкой старшим братом. Однажды ночью, когда в его комнате было светло от ослепительно белого снега, который намело по самое окошко, пришла Лена. Она забралась к нему под одеяло и тихо сказала: "Это все равно должно случиться... Ты уже достаточно выздоровел, чтобы сделать меня женщиной". После этой ночи Лена под одобрительные взгляды старух переселилась в его комнатку. Старухи не понимали, как женщина может не выполнять свои обязанности перед мужем, даже если он и неверный...
...А очень далеко отсюда, в Москве к Лене Лозовской-Пашковой однажды пришел неожиданный гость. Это был Олег Шилов, товарищ Марка Пашкова по общевойсковому училищу. Лена знала, что Марк с ним изредка переписывался. После окончания училища Олег тоже служил в "горячей точке", в Таджикистане. но был уволен из армии - Лена так и не поняла, почему. Лишь позже Олег признался ей, что чудом избежал суда, отболтался от обвинений в помощи наркокурьерам.
Он был родом из Ростова, но после армии решил перебраться в Москву. У него здесь были кое-какие связи, и он надеялся на помощь Марка. Но Марк погиб в Чечне, и он нашел только его молодую вдову, очаровательную даже в трауре.
Лена была совершенно одинока, в школе, где преподавала музыку, зарабатывала копейки. Она была беззащитной, беспомощной - раньше о ней заботились родители, потом Марк: прелестный цветок на обочине. Олег окружил её заботой, появлялся часто, давал деньги на жизнь - они у него водились. Чем он занимался, Лену не особенно интересовало, её вполне устроило объяснение, что он, недавний офицер, работает в какой-то охранной фирме. Иногда Олег предупреждал, что будет занят несколько дней, и Лена его терпеливо ждала.
Она была свободной, её "статус" определялся одним горьким словом вдова. Олег не нахальничал, не лез к ней с нежностями, он просто заботился о ней и ждал своего часа. И когда он однажды сообщил, что купил для них хорошую квартиру, Лена восприняла это спокойно. Олег объяснил:
– Здесь, в твоей квартирке, все тебе и мне будет напоминать о Марке. Пора подводить черту...
Она восприняла это как приглашение посетить ЗАГС... Первое время по примеру жен других офицеров, погибших или пропавших без вести в Чечне, она пыталась выяснить хотя бы то, где похоронен её муж. Увы... Лена вычитала в воспоминаниях какого-то эмигранта, их теперь издавалось много, что на русском кладбище Сен-Женевьев дю Буа под Парижем жены и родители белых офицеров, павших в гражданскую войну на российских просторах, устроили символические могилы для своих потерянных мужей и сыновей. Это были настоящие могилы с крестами, надгробиями, фамилиями и воинскими званиями близких людей. Но под надгробиями были захоронены лишь воспоминания. Эти могилы устраивались для того, чтобы было куда придти помянуть павших на поле брани, помолиться, погрустить.