Провокации против России

Червов Николай Федорович

Подсчитали людей и все, что было в колонне. Оказалось не густо: около трех тысяч человек, шесть бронемашин полка охраны, восемь зенитных пулеметов и, к сожалению, всего одна радиостанция, которая при первой же бомбежке была разбита. Мы остались без связи

162

и с армиями, и со штабом главкома. Это очень беспокоило и тревожило. Генерал Тупиков доложил обстановку. Опасность была очевидной: авиация все чаще начала бомбить колонну, противник нас обнаружил и обступает со всех сторон. Связи нет. Надо решать: в каком

направлении и как прорываться из кольца окружения?

М. П. Кирпонос спросил: «Что будем делать?» Тупиков и Потапов предлагали осуществить прорыв у Чернух, кто-то настаивал идти на Лохвицу. Командующий приказал Баграмяну возглавить роту НКВД и двигаться на Сенчу. Одна разведывательная группа получила задачу вести разведку в направлении Лохвипы. Баграмян отправился со своим отрядом немедленно. Встретился я с ним дня через два-три уже после трагедии в Шумейково.

С наступлением темноты наша колонна двинулась в общем направлении на Лохвицу. Ночью двигались в основном без происшествий. Рассвет 20 сентября. Остановились на дневку (до вечера) в роще Шумейково (в 12 км от Лохвицы). В колонне осталось около тысячи человек, в основном офицеры. Роща Шумейково - шириной 100-150 м, в длину до 1,5 км. Рощу рассекал овраг, на дне которого был родник.

Утром 20 сентября разведчики доложили, что все дороги вокруг Шумейково заняты немцами. Наш отряд обнаружили фашисты-мотоциклисты, пехота на машинах, несколько танков - и окружили рощу. Мы без команды заняли оборону по опушке рощи. Тупиков приказал мне организовать охрану военного совета фронта.

Первый огневой удар обрушился по всей роще - стреляли из орудий, минометов, танков, стрекотали пулеметы. Огонь продолжался минут сорок. Затем показались танки, ведя огонь на ходу из пушек и пулеметов, за ними шли автоматчики. С нашей стороны был открыт ответный огонь. Два танка немцев прорвались вплотную к опушке рощи, но были подбиты и загорелись, остальные отошли назад вместе с автоматчиками.

163

Вторую атаку немецкой пехоты с танками также отразили огнем из пулеметов, автоматов и орудий. А дальше пошли атаки одна за другой, которые отражались контратаками врукопашную. В одной из таких контратак, в которой участвовали почти все генералы и офицеры, был ранен в левую ногу командующий Кирпонос. Вместе с его адъютантом майором Гненным и двумя другими товарищами, фамилии которых не помню, мы на руках перенесли командующего в овраг, к роднику.

20 сентября. Немцы открыли по роще минометный огонь. Одна из мин разорвалась возле командующего, он был ранен в грудь и в голову. Кирпонос обхватил обеими руками свою голову, покрытую каской, и без стона приник к земле. Через 1-2 минуты он скончался. Все это было на моих глазах, - почти шепотом произнес Иван Семенович.

Майор Гненный со слезами на глазах снял с кителя Золотую Звезду Героя Советского Союза, ордена, забрал из карманов документы, срезал погоны, петлицы и другие знаки различия. После этого труп Кирпоноса мы спрятали в кустах, замаскировав его ветвями и листьями. Доложили о проделанной работе Бурмистенко.

Член военного совета М. А. Бурмистенко, посмотрев на часы, сказал: «Через сорок-пятьдесят минут стемнеет,

мы будем спасены. Соберем группу и пойдем на прорыв, пробьемся к своим». Но замысел не удался. Когда я и майор Гненный пришли в условленное место, Бурмистенко там не оказалось. Перед этим он участвовал в отражении еще одной контратаки и, видимо, погиб. Труп его мы не нашли, так как Михаил Алексеевич был одет в военную форму без знаков различия, да и искать было опасно. В руки гитлеровцев попали тяжело раненный дивизионный комиссар Евгений Павлович Рыков и - в бессознательном состоянии - командующий 5-й армией генерал Михаил Иванович Потапов.

164

Ночь 21 сентября. Немцы полностью окружили рощу и простреливали ее насквозь. Тупиков собрал к себе группу офицеров и бойцов, всех оставшихся в живых.

–  Идем на прорыв без шума, - сказал Василий Иванович.
– Следуйте за мной тихо.

Внезапно, без выстрела мы бросились за генералом на врага. Немцы этого не ожидали, временно растерялись. А когда пришли в себя, многие командиры и бойцы группы вырвались из плотного кольца фрицев и пробили себе дорогу. Среди счастливчиков оказался и я. В рубашке родился.

Но генерала Василия Ивановича Туликова среди нас в живых не оказалось - погиб он в перестрелке у хутора Овдиевка, в 2 километрах от рощи Шумейково. Останки его, как потом стало известно, обнаружили и опознали путем экспертизы лишь в 1943 г. Причина запоздалого розыска останков Туликова состояла в том, что его могила находилась в поле, которое дважды запахивалось и засевалось.

Ныне над братской могилой в Шумейкове стоит памятник - величественная фигура советского солдата-фронтовика в атаке на врага, в распахнутой шинели и с винтовкой в поднятой руке. Рядом с ним на бетонной площадке стоит уцелевший в бою броневик. А в овраге у родника - мемориальная доска из бордового мрамора с надписью: «На этом месте 20 сентября 1941 г. погиб командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Кирпонос М. П.»

18- 19 декабря 1943 г. останки генералов Кирпоноса и Туликова были перезахоронены в Киеве. Сейчас они покоятся в парке Вечной Славы возле могилы Неизвестного солдата, над которой пылает Вечный огонь.

Так закончилась трагедия генерала Кирпоноса Михаила Петровича.

–  Не уберегли мы его, не спасли, - задумчиво сказал Глебов.
– Да в том кромешном аду в урочище Шумейково уберечься было невозможно. Только чудо могло спасти. Но чудес не бывает.

165

Завершил свой рассказ Иван Семенович, как бы обращаясь к самому себе:

–  Не могу понять лишь одного маневра командующего - почему колонна управления из Городищи двинулась на Лохвицы, а не на Сенчу вслед за отрядом Баграмяна? Почему эти наши два отряда были разобщены и не смогли соединиться? Может быть, прорыв на Сенчу оказался для нас удачным, ведь отряд Баграмяна вышел же к своим частям. Видно, не судьба.

Слушая рассказ И. С. Глебова, я чувствовал, что он имеет желание еще о чем-то поведать, высказаться до конца. Боясь, чтобы он не раздумал, я попросил у него разрешения задать несколько вопросов.