Провокации против России

Червов Николай Федорович

* Гитлеровцы ворвались в Смоленск 16 июля 1941 г., но 16-я и 20-я армии, окруженные в северной части города, сопротивлялись еще десять дней.

169

ЮЗФ. Но эта уже была стратегия поневоле. Хитроумный маневр не привел к победе в 1941 г. Однако и первый путь - наступление всеми силами на Москву - также мог привести к еще больше неприятностям. Почему? Потому, что в этом случае стратегические резервы Ставки, которые в сентябре были брошены против Гудериана и

для того, чтобы закрыть «дыру» после поражения ЮЗФ, использовались бы в декабре при контрнаступлении для мощных ударов во фланг и тыл группы армий «Центр», наступающей на Москву. Гитлера охватил страх за судьбу своих армий под Москвой и всей военной кампании на Востоке. После Смоленского сражения он напоминал мне «волка на псарне» из басни И. Крылова, который готов был даже «вступить в переговоры».

Война шла не так, как хотел Гитлер. Не он диктовал свою волю, а его действия совершались поневоле и вели Гитлера в могилу

–  Почему комфронта М. Кирпонос не поддержал предложение начштаба В. Тупикова, изложенное в телеграмме Сталину?

–  Причина в том, что Кирпонос 11 сентября уже просил Сталина и Шапошникова об отводе войск фронта за Днепр. Ему не разрешили. Главком юго-западного направления Буденный сделал то же самое - его заменили маршалом Тимошенко. Поэтому Кирпонос не решился дважды испытывать свою судьбу.

Кстати, снятие Буденного с должности в самый критический момент обстановки ЮЗФ вряд ли было целесообразным, так как замена главкомов в подобной ситуации отрицательно повлияла на управление войсками.

–  Ваш фронт имел, наверное, полумиллионное войско. В состоянии ли было это войско организованно вести бои в окружении? Что довлело - выход из окружения или стремление сражаться до конца в окружении?

–  Вопрос хороший, ответ на него сложный. Конечно, боязнь «котлов» имела место. Соотношение сил мы

170

тогда вряд ли правильно определяли, казалось, что немцев намного больше на всех направлениях*.

Но если сказать самокритично, то командование и штаб фронта не сумели организовать и грамотно руководить боевыми действиями войск в окружении.

Было потеряно управление войсками - эта самая главная беда. Окруженные войска немцы расчленили, разрезали на отдельные части. Да и выход из окружения проходил неорганизованно: отдельными группами, отрядами, кто как мог. Плохо вели разведку. Взаимодействие почти отсутствовало. Дрались геройски, но неграмотно. Опыта было мало. Учились на крови. Кроме того, отступая до Днепра, мы так и не смогли оправиться от просчетов и ошибок, допущенных нами при оперативном расположении войск на границе. Здесь, пожалуй, кроятся причины неудач и недостатков командования и штаба фронта.

–  Генерал Михаил Петрович Кирпонос - молодой командующий войсками фронта. Может быть?…

–  Молодой, да ранний. Это был опытный, боевой генерал. Героя Советского Союза получил за финскую войну, командуя 70-й дивизией, которая воевала лучше всех. Она зимой 1940 г. по неокрепшему льду и под огнем противника прорвалась в тыл Выборгского УРа. Был командиром корпуса, командующим войсками ЛенВО, а с января 1941г. стал командующим войсками Киевского Особого военного округа после Г К. Жукова. Нет, грешить не могу: Кирпонос был хорошим, умным командующим.

Под стать командующему был начальник штаба фронта Михаил

Иванович Тупиков. Окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. Возглавлял штаб Харьковского военного округа в 1939 г. Накануне войны - военный атташе в Германии. Немецкие войска, их тактические и оперативные взгляды знал досконально,

* Соотношение сил в июле было в пользу противника - по людям 2:1, артиллерии 2,1:1, минометам 1,75:1, танкам 1,1:1, авиации 2,8:1.

171

а многих гитлеровских генералов и офицеров характеризовал по памяти. За месяц совместной фронтовой работы он покорил меня глубокими военными знаниями, широкой эрудицией, своим решительным характером. Говорил кратко, четко, ясно. Быстро схватывал обстановку, оценивал ее и твердо отстаивал свое мнение. Привлекало в нем открытое, очень выразительное лицо, внимательные и пытливые темные глаза.

–  Вы, Иван Семенович, довоенный выпускник Академии Генерального штаба, с черным бархатным воротничком на кителе. Какое содержание вкладывалось тогда в содержание начального периода войны?

–  Кратко не ответишь на этот вопрос. Я был принят на первый курс в 1937 г. Осенью этого года нам стали впервые в академии читать лекции по стратегии. Однако вскоре, по решению Генштаба, из-за неготовности материалов этой дисциплины курс стратегии был полностью исключен из обучения и восстановлен лишь в 1940 г.

Все стратегические вопросы мы изучали по кафедре оперативного искусства. Основные взгляды по стратегии были изложены в трудах М. Н. Тухачевского, В. К. Триандафилова, Е. А. Шиловского, Г.С. Иссерсона. В их трудах по-разному оценивался характер событий начального периода будущей войны. Но все они подчеркивали одну особенность, а именно: что начальный период войны будет весьма кратким по времени от объявления войны до начала крупных операций с участием главных сил обеих сторон.

В содержание начального периода войны включались следующие события:

–  объявление войны и проведение мобилизации армии и флота;

–  приграничные сражения по прикрытию отмобилизования и сосредоточения войск;

–  стратегическое сосредоточение войск к границе;

–  развертывание главных сил согласно плану войны и занятие ими исходного положения для ведения первых операций.

172

Все это было повторением франко-прусской и Первой мировой войн и не отвечало современным требованиям. Уже в 30-х гг. армии вторжения готовились в мирное время, что позволяло агрессору начать войну по новому «сценарию» - без объявления нанести внезапный удар всей мощью вооруженных сил на земле, в воздухе и на море.

Знали мы это? Безусловно. В ряде учебных трудов были внесены существенные поправки в содержание начального периода войны. Например, в работе Г. С. Иссерсона «Новые формы борьбы» (1940 г.) излагались правильные выводы на этот счет на основе опыта германо-польской войны. То же самое нашло отражение на военно-стратегической игре в Наркомате обороны в декабре 40-го. Однако на практике неоправданно все проигнорировали и изготовились к сражению по «рецепту» Первой мировой войны. В этом - главная наша ошибка в начале войны, хотя о ней мы почему-то умалчиваем.