Провокация седьмого уровня
Шрифт:
— Где бы мне от него спрятаться? — лихорадочно соображал Солома. Оказалось, ушлый чертяка ещё и мысли умел читать, быстро подобрав нецензурную рифму к слову «где».
Остается только пожалеть Солому, капитально тронувшегося разумом и за несколько дней лишившегося своего коллектива, который так любовно растил из него жулика и проходимца.
Сеструха Натаха, прибежавшая на громкие вопли, издаваемые братцем во время его битвы с чертякой, увидела живую иллюстрацию к занзибарскому народному выражению «убиться веником»: ошалевший братец перьевой подушкой отбивался от воздуха. Из бедной подушки летел куриный пух и перья, что создавало в помещении эффект снегопада. Только природная Наташкина интеллигентность не дала её обескураженности от вида братца оформиться надлежащим синтаксическим образом. От вида битвы с помощью подушки Натаха впала в транс, а Солома перепугался ещё больше: он понял,
Вот так заканчиваются тучные года и начинаются невзгоды. Ошибаются те индивиды, которые во время благополучных времён думают, что навсегда избавились от невзгод. Удача — девушка разборчивая, она просто так не улыбнётся, она сто раз подумает с кем флиртовать. Удача влияет на судьбу, а судьба — она, как качели в городском парке: то ты наверху, то внизу, то вообще с них кубарем навернёшься, да так, что косточек не соберёшь.
Глава четвёртая
Следователь прокуратуры Надеждин Максим Сергеевич чувствовал себя как сапёр на минном поле. Он не сообщил куда следует, о том, что следовало, и теперь его немного одолевали сомнения, и мучила совесть. Немного, но мучила. Ладно, хоть на мочевой пузырь не давила. А благоразумие, в отличие от совести, подсказывало, как правильно себя вести. Поэтому он, сидя сегодня на совещании у начальства, был тих и скромен, старался не отсвечивать и лишнего не вякать. А начальство совсем озверело: оно сильно перевозбудилось по поводу ночной стрельбы у маяка, впечатлилось количеством трупов и стало требовать непонятного. Вот вынь да положи ему на стол результаты по этому происшествию и объясни, почему так произошло, кто позволил и главное, кто виноват. Надеждин молчал, но смутно понимал, что убийство Кента и ночное мочилово, это звенья одной цепи, но, так как он продал душу дьяволу за сохранность своих счетов и за сохранность своей машинки, то он молчал, как рыба, загнав совесть под плинтус. А начальство изволило топать ножками и даже стучать кулачком по столу, при этом угрожая всяческими карами, почему-то, не сотворившим ночное злодеяние, а своим же сотрудникам, как будто, это они ночью устроили резню. Не раскрутите дело, рычало начальство, я, матерь вашу, всех сгною! Начальство начало проявлять эмоции. Однако профессионал отличается от простого смертного тем, что умеет абстрагироваться он настоящего и отключать эмоции.
После «продуктивного» совещания, стоя в курилке с мужиками, Надеждин, как и все коллеги, перемывал косточки начальству. Добела. Никто прямо не говорил, но все подразумевали, что начальство — сволочь, а дело мутное.
Уже находясь в своём личном кабинете, Надеждин, прежде чем начать разгребать кучу бумаг, задумался: он умный человек, или только знающий. Как опытный следовать, он умел задавать вопросы свидетелям, значит он умный человек, ведь умные люди любят и умеют задавать вопросы. Зато, знающие люди знают ответы на вопросы, на то они и знающие. Всегда у умного человека вопросов больше, чем ответов у знающего человека: часто ответы заканчиваются, а вопросы остаются.
Надеждин вздохнул: надо просто жить, ни о чем не думая, не сомневаясь, не переживая, чтобы раньше времени не перегореть на службе государству. Это государство безгрешно, поэтому у него нет сомнений, а Надеждин, пока ещё живой человек, он подвержен сомнениям, к тому же у него семья есть, которая кушать хочет каждый день. Вывод: в этой ситуации надо искать знающих людей. Максим Сергеевич достал свой мобильник и смело, но с сомнениями о результате, набрал заветный номер «три-три-два». Ответ пришёл сразу же после первого гудка:
— Излагайте свои вопросы, — спокойно произнёс голос.
Следователь, стараясь быть спокойным, произнёс немного сбивчиво:
— Мне нужны материалы для расследования резни у маяка, это возможно?
Ответ не заставил себя долго ждать:
— Принято. Через три часа к вам подойдёт человек и вручит пакет с материалами и компенсацией за ранее доставленные неудобства. Условия: за этим человеком слежку не производить, материалы никому не показывать, но данными из них пользоваться можно и даже нужно. Сообщаю также, что эта линия связи защищена, и не может быть зафиксирована специальными службами.
Надеждину оставалось только ждать.
Чуть позже издал звук смартфон Тройника. Эдик с удовольствием нажал кнопку: ведь это первый раз ему кто-то звонил. Оказалось, это звонил шеф с распоряжением. Распоряжение было простое, как два пальца об асфальт: перенести на флешки файлы из папки, помеченной номером 001. И точно, прямо
ИИ был рад и за себя: он уже создал шпионскую сеть, пока состоящую из двух завербованных человек. Это сотрудник прокуратуры и жрец с помойки. Думаю, что они сработаются. Прокурор и жрец — это сила. Светочку ИИ в тайные агенты пока не записывал из-за её бестолковости. В этом плане он, конечно, был не прав: в каждой девушке можно найти как минусы, так и плюсы, не будучи при этом электриком.
В условленное время Надеждину позвонили с проходной прокуратуры: здесь было так заведено. Посетитель сначала звонил к определенному сотруднику, тот выходил к посетителю. А просто так шаблаться посетителям по коридорам прокуратуры не дозволялось. Надеждин спустился со второго этажа к проходной и усмотрел там весьма колоритного персонажа: мужик неприметной внешности, коротко стриженный, в чёрных очках, с выпяченным подбородком. От этого мужика так и веяло, что он секретный агент, особенно, когда он пристально разглядывал прокурорского работника.
Цирк — подумал Надеждин — но пакет, протянутый агентом, взял в руки. Агент развернулся и ушёл: даже со спины видно было, что это не простой человек, а серьёзная личность. Жизнь, она, конечно, как театр, но не стоит превращать её в цирк.
У себя в кабинете Надеждин достал из вручённого ему пакета два конверта. В одном он обнаружил пачку денег в сумме 500 тысяч рублей, в другом три флешки. Надеждин похолодел: вот сейчас ворвутся в кабинет сотрудники службы собственной безопасности или ФСБ и каюк котёнку, больше гадить не будет. Как же, мать вашу за ногу, я до этого докатился? Но никто не вваливался и наручники на руки не надевал, было тихо и спокойно. Вытерев пот со лба, Надеждин вставил первую флешку в компьютер. Когда он ознакомился с документами, то понял, что никакого налёта спецслужб не будет. За эти документы его уроют без всякого суда и ареста. На флешках было всё: полный расклад по бандам, фотографии, расшифровки переговоров бандитов, сами переговоры на звуковых файлах; карта местности сверху с траекториями движения каждого бандита; видео файлы с городских видеорегистраторов; было указано месторасположение скрывающихся бандитов, даже тех которые смылись из города. Хуже всего, что файлы информировали и о покровителях бандитов. Да какие фамилии! Точно меня уроют, ведь в списках покровителей фигурировал даже сам прокурор. Больше всего Надеждина потрясли протоколы осмотра места происшествия и протоколы, написанные патологоанатомами. Получается, что неведомая организация знает абсолютно всё и про всех. Кому же это он продал душу? Надеждин понял, что, с одной стороны, он влип по полной программе. А с другой стороны, такая организация его в обиду не даст. Скорее всего, здесь свою операцию крутит спецслужба Президента, уровень ведь запредельный. Что же можно использовать из этих материалов? Можно предъявить прокурору пару отрывков звуковых файлов с переговорами бандитов, сказав, что это постаралась его личная агентура. Ещё можно направить группу захвата по адресам, где сейчас скрываются живые участники резни. Выявленные адреса обосновать самоотверженной работай агентуры. Флешки, от греха подальше, надо спрятать дома в тайник. И деньги туда же.
— Можете работать, если вас подгонять, — кивнуло головой начальство, когда Надежин принёс к нему адреса «лёжек» бандитов и несколько звуковых файлов. Обычно начальство считало, что лучшая похвала подчинённым, это отсутствие замечаний.
Сразу же завертелась машина получения санкций на арест, и через несколько часов Кикимора, Шахтёр и Кочан уже сидели в местном КПЗ, а Малыш с Соседом в Новороссийском. Сундука в больнице не арестовывали, а только поставили возле его палаты охрану. Впрочем, Сундук знал, что за ним и так придут.