Пройти по Краю Мира
Шрифт:
— Ай-ай! Сколько стоит?
— Тут сказано, что нисколько. Город берет расходы на себя. Смотри, они даже платят за место, где ты будешь жить, пока они станут вентилировать. Три месяца оплаченной аренды, включая питание. Тут написано, что поместье Мира Мар «находится вблизи с вашим нынешним местом жительства». О, «с удобствами, соответствующими пятизвездочному отелю»! Это самая высокая категория — пять звезд. Они просят тебя переехать туда как можно скорее.
— Пять звезд? На два человека?
Рут сделала вид, что читает приписку, напечатанную мелким
— Нет. Кажется, это только на одного человека. Я не могу поехать. — Она разочарованно вздохнула.
— Пф! Я не про тебя! — воскликнула мать. — А как же та девушка на первый этаж?
— Ах да… — Рут совсем забыла про квартирантку. Судя по всему, Арт тоже. Но ее мать, несмотря на болезнь мозга, о ней помнила.
— Она наверняка получила такое же уведомление. Они же не позволят никому оставаться в здании, если это приведет к болезням легких.
Лу Лин нахмурилась:
— Значит, она жить в мой отель?
— Ой… Нет, скорее всего, раз ты владелица дома, а она всего лишь арендатор, ее отель будет другим, не таким роскошным.
— Но деньги за аренда она платить мне?
Рут снова посмотрела на письмо.
— Разумеется. Таков закон.
Лу Лин удовлетворенно кивнула:
— Тогда хорошо.
Рут рассказала Арту по телефону о том, что его план, суда по всему, сработал. Она была рада, что он не стал задаваться.
— Вообще-то, даже страшно, как легко оказалось ее одурачить, — заметил он. — Вот так пожилые люди и лишаются домов и сбережений.
— Я чувствую себя шпионкой, — добавила Рут. — Как будто мы только что выполнили секретную миссию.
— Думаю, она, как и большинство людей, легко попадется на любую идею, которая будет обещать что-то даром.
— Да, кстати об этом, сколько стоит этот Мира Мар?
— Не беспокойся об этом.
— Брось. Сколько?
— Я беру это на себя. Если ей там понравится, мы потом разберемся. Если нет, эти три месяца будут за мой счет. Она вернется к себе, а мы придумаем что-нибудь еще.
Рут нравилось, что он снова сказал «мы придумаем».
— Ну давай тогда поделим стоимость этих трех месяцев пополам.
— Позволь мне сделать это самому, ладно?
— С чего бы?
— Потому что, как мне кажется, это самая важная вещь из всех, что я делал за последнее время. Считай это добрым поступком вдень бойскаута. Мицвой [23] и тренингом праведности. Или временным помешательством. Мне просто это приятно, по-человечески. Это делает меня счастливым.
23
В иудаизме доброе дело, похвальный поступок. — ПримеЧ. ред.
Счастливым… Если бы только еще и ее мать смогла быть счастливой, живя в таком месте, как Мира Мар! Рут задумалась о том, что делает людей счастливыми. Можно ли найти счастье в каком-нибудь месте? Или в человеке? И что такое личное счастье? Что нужно для того, чтобы его достичь? Просто понять, что тебе нужно, и потянуться за этим в волшебный туман?
Когда
Поместье, выходящее окнами на океан, было окружено раскидистыми раскачивающимися на ветру кипарисами. На кованой решетке забора висела табличка, сообщавшая, что это здание, изначально возведенное после Великого Землетрясения для приюта, являлось достопримечательностью Сан — Франциско.
Рут и Арта проводили в отделанный дубовыми панелями кабинет и сказали, что директор службы ухода подойдет к ним через минуту. Они уселись на кожаный диван и замерли, глядя на стоявший перед ними массивный письменный стол. На стенах в рамках висели сертификаты, дипломы и старые фотографии здания, перед которым позировали сияющие улыбками девочки в белых платьях.
— Простите, что заставил вас ждать. — Говоривший имел британский акцент.
Рут оглянулась и с удивлением увидела напомаженного молодого мужчину индийского происхождения в костюме и при галстуке.
— Эдвард Патель, — представился он, тепло улыбаясь.
Он пожал им руки и протянул каждому свою визитную карточку. Рут показалось, что ему было тридцать с небольшим. Мужчина больше напоминал биржевого маклера, а не человека, думающего о слабительном и лечении артрита.
— Я бы хотел начать знакомство с нашим заведением отсюда, — сказал Патель, приглашая их выйти в фойе. — Потому что именно его видят ваши пожилые родственники, когда впервые попадают сюда. — Дальше он говорил так, словно исполнял давно заученную роль в рекламном ролике. — Здесь, в поместье Мира Мар, мы считаем, что дом не ограничивается кроватью. Дом — это концепция.
Концепция? Рут посмотрела на Арта. Это не сработает, без шансов.
— А что означают буквы «П» и «Ф» в медицинском обслуживании? — спросил Арт, глядя на карточку, которую дал ему Патель.
— Патель и Финкельштейн. Один из моих дядюшек был учредителем. Он давно занимается ресторанным бизнесом, держит отели. Моррис Финкельштейн — врач. Здесь проживает его мать.
Рут удивилась тому, что еврейская мать позволила сыну поместить себя в подобное заведение. Вот это действительно было гарантией качества.
Через высокие стеклянные двери они вышли в сад, окруженный живой изгородью. По обе стороны от дверей располагались тенистые беседки, оплетенные жасмином. В беседках стояли кресла с подушками и столики, покрытые непрозрачным стеклом. Несколько сидевших там женщин подняли на них взгляды, отвлекшись от беседы.
— Здравствуй, Эдвард! — по очереди пропели три из них.
— Доброе утро, Бетти, Дороти, Роуз. Боже, Бетти, этот цвет вам удивительно клипу!
— Вы там осторожнее, юная леди, — строго сказала одна из женщин, обращаясь к Рут. — Этот прохвост может продать вам ваши же штаны, если вы ему позволите.