Прожорливое время
Шрифт:
Он выжидательно посмотрел на Томаса. Запоздало спохватившись, тот покачал головой.
— Подозреваемый дал отрицательный ответ, покачав головой.
Найт лишь молча смотрел на него. Все происходящее казалось ему нереальным, словно телешоу.
— Для протокола допроса, будьте добры, назовите свое имя, возраст и место жительства, — продолжат Ходжес.
— Томас Найт, тридцать восемь лет, дом двенадцать сорок семь по Сикамор-стрит, Ивенстоун, Иллинойс.
— Это в Соединенных Штатах Америки, сэр, так?
— Да, совершенно верно.
— Сэр, вы не могли бы говорить чуточку погромче? Это нужно для записи.
— Да. Извините.
—
— Да.
— Чуть погромче, сэр.
— Да. В комнате больше никого нет.
— Сейчас я дам вам уведомление для задержанных. Пожалуйста, ознакомьтесь с ним. Если у вас возникнут какие-либо вопросы, допрос будет отложен до тех пор, пока мы не удовлетворим вас нашими ответами.
Томас уставился невидящим взглядом на документ, однако его рассудок не мог взять в толк, что к чему. Он посмотрел на Ходжеса.
— Я могу продолжать? — спросил тот.
— Да.
— Мистер Найт, вас задержали, поскольку видели выходящим из дома, который вам не принадлежит. Не соблаговолите ли объяснить, что вы там делали?
С самого момента своего задержания Томас сознавал, что полицейские начнут именно с этого, однако так и не смог придумать, что говорить. Как объяснить, что он разбирается в обстоятельствах гибели ребенка, случившейся двадцать шесть лет назад, чтобы раскрыть два недавних убийства и найти утерянную пьесу Шекспира? Это покажется абсурдным. Нет, хуже. Будет таковым.
«Я никакого „кажется“ не знаю…», [60] — подумал Томас.
Впервые после звонка Эсколма все случившееся показалось ему полным бредом. Мысль о том, что сейчас придется все это рассказывать, повергла его в уныние.
Но Найт изложил свою историю, медленно, запинаясь, то и дело возвращаясь назад, чтобы прояснить какие-то моменты. Он говорил глухим безучастным голосом, а остальные молча его слушали. Томас назвал фамилии Полински из полиции Ивенстоуна и Робсона из Кенильуорта, как будто один только факт знакомства с сотрудниками правоохранительных органов мог чем-то ему помочь, и несколько раз повторил, что ничего не взял в доме Эльсбет Черч, а просто посмотрел и вышел.
60
Шекспир У.Гамлет. Перевод П. Гнедича.
— Задняя дверь была открыта? — спросил Ходжес.
Найт замялся, сознавая, что до сих пор ему удавалось обходить стороной этот вопрос. Сейчас он оказался на развилке, и многое будет зависеть от его ответа. Если Томас скажет, что дверь была открыта, возможно, его отпустят, но затем, не исключено, он окажется в гораздо более худшей ситуации, если Черч заявит, что замок был заперт.
— Я попробовал ее открыть, и она распахнулась, — наконец сказал Томас.
— Под «попробовал ее открыть» подразумевается вот это? — спросил Ходжес и достал пластиковый пакет с кредитной карточкой Найта. — Я говорю об этом, потому что карточка, похоже, поцарапана, — продолжал он, делая вид, будто впервые обратил внимание на повреждение. — Вот видите? Здесь внизу вмятина, словно кто-то нажимал ею…
— Да я воспользовался этой кредитной карточкой, — признался Найт.
Ходжес задумчиво откинулся назад, какое-то время молчал, потом сказал:
— В вашем паспорте написано, что вы школьный учитель. Это так?
— Да.
— Извините, но вы не
— Я сказал, что это действительно так, — заявил Томас, поднимая голову.
— Детективная история, которой вы занимаетесь, это что-то вроде летних каникул? Небольшой отдых перед тем началом первого полугодия, прошу прощения, осеннего семестра. — Он использовал это выражение как какой-то блестящий предмет, который только что подобрал с земли.
Томас пожал плечами.
— Я старался помочь. — Эти слова оказались трогательными, но совершенно неуместными. — Я хотел обелить имя Эсколма, доказать, что его слова были правдой. Он у меня учился…
Тишина.
— Вы ничего не взяли из вещей мисс Черч?
— Абсолютно, — сказал Найт. — Вы задержали меня сразу же, как только я вышел из дома. У меня были лишь мои собственные вещи.
— Какая у вас сильная ссадина, — заметил Ходжес, разглядывая лоб Томаса.
— Я тут упал. С водяной мельницы в замке Уорик.
— Правую руку вы держите как-то странно, — продолжал полицейский. — Тоже упали?
— Нет. Огнестрельное ранение. Я получил его в Чикаго. Можете проверить у Полински.
— Увлекательная у вас жизнь, мистер Найт, вы не находите? Я хочу сказать, для школьного учителя.
— Не знаю, что я должен на это ответить.
— Вы нашли то, что искали, дома у мисс Черч?
— Да я даже не знаю толком, что хотел бы найти. Нет, не думаю. Теперь мне точно известно, что Дагенхарт — я когда-то учился у него в университете — был знаком с Даниэллой Блэкстоун до пожара, но я уже и так догадывался об этом.
— Значит, результатом целого дня трудов явилось лишь ваше задержание, — констатировал Ходжес. — Надеюсь, остаток вашего отпуска, прошу прощения, каникул, пройдет лучше.
— Можно на это рассчитывать?
— Так, давайте-ка посмотрим, — начал Ходжес, изучая листок с записями. — Вы подозреваетесь в незаконном проникновении в чужое жилище…
— Я же вам говорил, я ничего не взял! — с жаром воскликнул Томас.
— Проникновение в чужое жилище — это сложное преступление. Факт хищения не обязателен. Раздел девять, подразделы «А» и «Б» Закона о краже разъясняют, что проникновение в чужое жилище может иметь различные цели, в первую очередь кражу, но также изнасилование, нанесение тяжких телесных повреждений, порчу имущества.
— Ничего из этого я не совершал.
— Не обязательно было производить сами эти действия, если у вас имелось намерение их совершить, когда вы проникали в чужой дом.
— Зачем мне нападать на Эльсбет Черч или портить ее имущество?
— А вот это я не могу знать, ведь так? Но я скажу вам вот что. До консультации с владельцем дома вам могут быть предъявлены обвинения по разным пунктам. По крайней мере, в нарушении неприкосновенности чужого жилища. Можно обратиться к почтенному английскому общественному праву, которое с незапамятных времен поддерживается за счет не статута, а судебной практики, и обвинить вас в поведении, которое могло нарушить общественное спокойствие. Проявив изобретательность, можно заявить, что вас застали в чужом жилище, где вы занимались противозаконной деятельностью. Данный момент попадает под действие Закона о бродяжничестве тысяча восемьсот двадцать четвертого года. Но к этому мы перейдем только после того, как с вас будут сняты обвинения в краже со взломом, до чего еще очень далеко, ведь правда? Так что отвечая на ваш вопрос, мистер Найт, скажу следующее. Нет, я не вижу, чтобы продолжение вашего отпуска сложилось лучше, чем его начало.