Прозрачные леса под Люксембургом (сборник)
Шрифт:
– Подождите, – с набитым ртом ответила одна из редактрис, толкая дверь.
Дверь поехала, пронзительно заскрипев, и хлопнула перед носом.
Леха присел у журнального столика с пепельницей, закурил в ожидании.
Наконец отворилась дверь и вышла немолодая литературная дама в спортивном трико, заправленном в резиновые боты. Бросила на столик пачку «Астры» и, сев на свободный стул, произнесла привычно и скучно:
– Я Вера Николаевна. Что у вас?
–
Вера Николаевна стряхнула с ладоней липкие крошки пирожного, взяла рассказы.
– До этого печатались?
– Немного, – опять соврал Леха.
Она закурила, поднесла к глазам висевшие на цепочке очки. Задерживаясь на каждой странице по несколько секунд, она через две-три минуты положила на стол первый рассказ и через тот же интервал – второй.
– Ну, первый – это вообще какие-то литературные сентенции, во втором, в принципе, неплохое вступление и концовка хорошая, но в середине – явный провал…
– То есть, как я понимаю, – перебил Леха, – печатать вы это не будете?
Вера Николаевна снисходительно улыбнулась, подавляя страдальческую гримасу.
– Вы член Союза писателей?
– Нет.
– Наша газета печатает только членов Союза.
– Зачем же вы взялись читать?
– Я полагала, что вы нуждаетесь в теоретическом разборе.
– Теоретическому разбору я шесть лет подвергался в институте. А потом, как вы собирались все это разбирать, если даже не дали себе труда вчитаться…
– Вы что, молодой человек, оскорблять меня пришли?
– Нет, – голос Лехи зазвенел, – это вы позволяете себе хлопнуть дверью, выйти перед автором в трико и галошах, но это дело привычное. Кто я для вас? Смешно и время тратить.
С Веры Николаевны постепенно слетал литературный лоск.
– Я вас не звала, – взвизгнула она, окончательно теряя в себе редактрису.
На этот визг распахнулась дверь, и несколько любопытных сотрудниц выглянули в коридор.
– Я к вам тоже не на крыльях летел, – устало сказал Леха. – Вершители судеб! Представляю, сколько надежд разбилось о ваши желудки, набитые пирожными…
– Да он просто хам! – взвилась одна из сотрудниц.
Он спускался этажом ниже, к лифту, а вслед ему, стараясь перекричать друг друга, голосили редакторши:
– Писатель!
– Кто его вообще пустил?!
Леха вошел в лифт и, когда закрылись двери, развернулся, коротко и сильно ударил в переборку дверей. Пластиковая стенка треснула, лифт дернулся и остановился.
– Большой литературный бомонд закончен, – сказал он, сел
Вызволили Леху дежурные слесари.
Когда они открыли двери лифта, Леха спал, сидя на полу и положив голову на руки.
– Эй, – позвали его, – приехали.
Леха открыл глаза.
– Как сладко спалось. Впервые за все время.
Он поднялся, вышел из лифта, оглядел сумрачные, недовольные лица слесарей.
– А не карябнуть ли нам по этому поводу? – и, приоткрыв сумку, показал горлышко бутылки. – Медицинский, между прочим…
– А где? – оживились слесари.
Леха огляделся – кругом был мрамор редакции.
– Здесь, – он кивнул на лифт.
– Логично, – согласился один, выуживая из кармана спецовки табличку «Лифт не работает».
– А стакан? – спросил Леха.
– Найдется, – отозвался второй. Он достал пластмассовый походный стаканчик и половинку луковицы. – Мы как раз приняли, пока с тобой канителились.
Повесив на лифт табличку, они зашли внутрь и закрыли двери. Сковырнув пробку, первый слесарь нацедил в стаканчик и протянул Лехе.
– С освобождением.
На дне оставалось немного.
Сидели на полу, курили, по возможности вытянув ноги. Первый слесарь нажал на кнопку, и лифт поднялся еще на этаж.
– Шестой, – сказал он. – Последний.
Леха разлил остатки.
– За шестой этаж, – произнес он.
– Здание невысокое, жаль, – недовольно протянул второй слесарь.
– Жаль, – согласились с ним остальные.
Допили остатки. Леха отставил бутылку в сторону, но второй слесарь прибрал ее, положив в бездонный карман спецовки.
– Двадцать копеек, – заявил он, – не баран чихнул.
– Сколько вы тут получаете? – спросил Леха.
– А! – первый слесарь махнул рукой. – Слезы.
– Поехали со мной на Север, – предложил Леха, – что вы здесь киснете. Зарплата – по штуке чистыми. Баня, бильярд, столовая – ешь не хочу…
– На Севере лифтов нет, – сказал первый.
– А в шахте?
– В шахте есть, – не стал спорить первый.
– Я не поеду, – отказался второй.
– Почему?
– У меня попугай.
– Поедешь с попугаем.
– Он замерзнет.
– Замерзнет? – спросил первый Леху.
Леха кивнул утвердительно.
– Ну, отдай кому-нибудь…
– Не-е… Он у меня один. И я у него один.
– Тогда споем, – предложил первый. – Я начну – вы подпевайте. Я когда-то пел в хоре мальчиков…
– Мальчик! – заржал второй.