Прозрачные воды южных морей
Шрифт:
Я лишь мотнул головой в сторону Риты, сноровисто спрятавшей свой странный пистолет в наплечную кобуру, объяснив таким образом, что затащить меня в подворотню довольно затруднительно - кое-кто будет против. Угловатый, будто рубленный, дизайн пистолета и, в то же время, явственно ощущаемая функциональность - однозначно выдавало поделку русских оружейников.
– "Багира".
– Объяснила Рита, перехватив мой заинтересованный взгляд.
– Модификация на десять патронов. Ле... Балалайка сказала, что если я не смогу решить свои проблемы десятью
– Что? Тоже пистолет подарили? Балалайка?
– Процедила Реви, переведя пьяный взгляд с меня на Маргариту.
И попыталась изобразить этим взглядом угрозу и пренебрежение. Получилось плохо. Рита ответила лучезарной улыбкой, захлопав глазками...
– Сестра.
– Догадалась Реви.
– Я тя видела, нах... у Балалайки...
– Да-да, госпожа Ребекка!
– Прощебетала Рита.
– Нас, к сожалению, так и не представили! Маргарита Вайс!
– Ребекка! Просто Ребекка.
Реви решительно протянула ладонь... в сторону стоявшего за стойкой Бао. Тот дернулся и чуть не выронил бокал. Гневно, как таракан, зашевелил своими усиками, шепотом матерясь. Реви ввела поправку, учла направление ветра, силу притяжения, и ее ладонь оказалась где-то примерно над серединой стола.
– Очень приятно!
– Рита пожала протянутую ладонь.
– Марга... Марга... Марго?
– Рита.
– Улыбка сестры поблекла.
– Просто Рита.
– А-а-а...
– Македонская сделала головой сложное восьмерко-образное движение-кивок в мою сторону.
– Ты ж не против, что я... с твоим братом?
– Даже не знаю, госпожа Ребекка!
– Рита откровенно развлекалась. Я видел, каких усилий ей стоило не расхохотаться.
– Такая классная девушка, как вы. И такой тормоз, как мой младшенький! Неужели не нашлось кого получше?
Реви некоторое время переваривала сказанное, пытаясь постигнуть смысл, и призналась:
– Не...
– Она пьяно помотала головой.
– Получше - не. Когда пистолет наводит - мурашки в... ну... везде, короче. И там... Сильные. Вот...
Кто-то очень-очень пьяный, гораздо более пьяный, чем даже Реви, пьяно заржал за соседним столиком:
– Македонская, а чё эт тя на малолеток потянуло-то?
– Крупный толстый мужик в бело-красной гавайке, озвучив эту умную мысль, заржал из-под проститутки, сидевшей у него на коленях.
– Чё вякнул, козел?!
– Реви пальнула впритирку, так, что у обоих - жиртреста и "феечки" - взметнулись волосы.
– Ай! Моя прическа!
– Неожиданно низким голосом отреагировала путана.
– Реви, ну, зачем же так грубо, а!
Кажется, работница (или работник? есть тут такие... на любителей) койки даже испугаться не успела. Или Реви в нее (него?) регулярно пули посылает.
Но Реви не слушала. С непередаваемым удовольствием она громко поведала всему залу:
– Какие, нах, малолетки! Вот этот беленький ангелочек так меня трахнул, что я вырубилась, нах!
В зале воцарилась потрясенная
– широко и ласково улыбалась, с мстительным и непередаваемым удовольствием рассматривая мое пунцовое лицо.
Тихое журчание - кто-то лил пиво мимо рта, себе за шиворот.
У Бао из рук таки выскользнул стакан (разумеется, бармен не может стоять за стойкой просто так - он должен что-нибудь ПРОТИРАТЬ!), но не разбился, а покатился по стойке, докатился до края... и - да!
– против законов жанра не попрешь - все-таки разбился!
У русских нервы оказались покрепче. Городничев высказался тихо, емко и кратко, а тот, кого Рита называла Димой, поведал громким шепотом, тоже по-русски:
– Херасе! А по виду и не скажешь! Слышь, Андрюх! Прямо гордость берет за соотечественников, да?
Зал медленно приходил в себя. Опытные наемники, хладнокровные бандиты и безжалостные убийцы смущенно и вполголоса пытались вернуться к прерванным разговорам. Пока получалось так себе. К тому же, общее замешательство усугубляло поведение многочисленных тружениц коек - их взгляды то и дело возвращались ко мне, что-то измеряли, что-то прикидывали... примерялись и, кажется даже, планировали.
А Реви поднесла наполненный стакан к моему лицу, чокнулась с моим носом, наклонилась близко-близко и тихо прошептала:
– Дурачок... ты мог хотя бы тампон вытащить, а?
Глаза ее в этот момент были такие... такие... Что я невольно пообещал, пролепетав:
– Прости, Реви... в следующий раз... обязательно... правда!
Глаза Реви сузились:
– А может, я чего-то не знаю?
– Шептала она.
– И ты сделал это... жестким и противоестественным способом?
Рядом хрюкнула Рита, она уже была не красная, а пунцовая от попыток сдержать хохот. А Реви наполнила стакан еще раз, по извилистой и запутанной траектории (опять играет? Или умеет в случае необходимости трезветь на короткое время?) поднесла его к губам и медленно выцедила, будто простую воду.
– Или...
– Она мелодично рыгнула, но говорила все так же тихо.
– Ты промахнулся и попал не в то отверстие... НЕЧАЯННО?
Рита все-таки не выдержала и... нет, не засмеялась, и не расхохоталась, а - ЗАРЖАЛА!
– Ой... чу... ха-ха... чудесное... хо-хо-хо... замечательное завершение... ха-ха-ха... романтического вечера!
– Колотила она рукой по столешнице.
– Эй, сестра... а чё у тя за пушка-то?
– Заплетающимся языком спросила Ребекка.
– Дай позырить-на... эти русские понапридумывают оружия-на...
+++
– Йоган! Может, тебе помочь?
– В четвертый или пятый раз спросил Дима.
Я молча помотал головой (Македонская была не такой легкой, какими полагается быть этим прекрасным воздушным созданиям, женщинам - так что я старался экономить силы), а вот Рита ответила с мечтательной улыбкой: