Прозрачный
Шрифт:
Я воспринимал себя как сосуд наполненный водой, тяжелый и неуклюжий и, возможно, совершенно бесполезный в окружающей меня обстановке.
Софа, комод, два шкафа, книги, занавески, я в этой комнате живу с самого рождения, и здесь почти ничего за это время не менялось, но какой чужой и далекой порой она мне кажется. Как будто это всего лишь копия моей настоящей родной комнаты, подозрительная, пугающая копия, повисшая в каком-то ином пространстве, из которого мне никак не выбраться.
Я потянулся и сел на постель, предметы испускали зловещее мерцание, создавая вокруг себя легкий желтоватый туман. Чувство тревоги прорывалось
Было солнечное утро, комната заливалась светлым ярким сиянием. Но что-то было не так, все вещи на своих местах, стопки книг на полу, посуда на полках буфета, одежда на стуле, погожее утро. Где-то за окном чирикали осенние птицы, где-то в параллельной вселенной было весело и радостно, но здесь была лишь проекция реального приятного начала дня, лишь сценические декорации с солнечными бликами и пением птичек.
Я знал, что для меня ничего хорошего этот день не предвещал. Мама уже ушла, если бы она была дома и разбудила меня с собой на работу, может все и обошлось бы. Я пошел на кухню, услышал тихое бормотание из радиоточки. Выключил звук, поставил на плиту чайник, там было совсем мало воды, но мне не хотелось доливать еще – из крана шла ржавая вода.
Таблетки кончились, забыл напомнить маме, чтобы достала еще. Самое трудное – пережить первый день, потом постепенно привыкаешь и остальные две недели проходят не так мучительно, хотя это только так кажется со стороны. Обычно я принимал таблетку в первый день, и она притупляла восприятие, я ходил очень рассеянным и вялым, но зато почти не обращал внимания на происходящее вокруг, мне было не важно, что я вижу и слышу.
Средство это не лучшим образом сказывалось на здоровье и сообразительности, поэтому я приучил себя принимать не больше таблетки за один период приступа. Да и достать их было не просто без специальных рецептов, мама как-то ухищрялась получать их через знакомых фармацевтов. Благо эти люди были надежными и не задавали лишних вопросов. Итак, таблетки, кончились, значит будет трудно.
Чайник надрывался на плите, я понял, что сижу неподвижно и пялюсь в пустой пузырек уже достаточно времени, чтобы вода выкипела почти полностью. Страх подступил к горлу, пульс участился, времени подготовиться к очередной битве не оставалось. Я уже заметил, как плывет под ногами пол, как он постепенно превращается в белые волокна, напоминающие вату. Потом пол запузырился и начал бурлить как вода в чайнике, который я так и не выключил.
Мебель дрожала и плавилась, постепенно превращаясь в пар. В следующую секунду я осознал, что уже стою рядом с плитой и смотрю в чайник, из которого валит пар. Я закрыл глаза, выключил плиту, переместил чайник в мойку и сел на пол, чтобы ощущать твердую поверхность под своим телом.
Я старался не открывать глаза и держаться за ножки кухонного стола, это помогало не терять ощущение реальности. Просидев так несколько минут, я открыл глаза, вокруг все заливалось сиянием, предметы едва просматривались, как в предобморочном состоянии.
Схватка с реальностью начиналась. Мои уши уловили тихий шум, как будто бы где-то далеко обо что-то ударялись металлические ведра или тазы. Через какое-то время я понял, что это звонит телефон, всего лишь телефон. Наверное, мама или с работы. Звонок теперь уже пронзительно разрывал тишину, настаивая на том, чтобы я взял трубку.
Я аккуратно
Откуда дома столько пыли? Я медленно цепляясь за стену зашагал к телефону, дверь из кухни вела сразу в прихожую, слева стояла тумба со звонящим аппаратом. Я снял трубку, она была холодной и скользкой, в глаза мне врезались отверстия микрофона, на мгновения мне показалось, что я вижу сквозь них все его устройство, цвет мембраны, проводков, каждый элемент простой схемы.
Я еще не успел сказать «Але», в трубке был привычный сигнал отсутствия соединения – непрерывный гудок. Телефон не звонил. В следующее мгновение я понял, что стою в кромешной тьме, хотя только что было ясное утро, заливающее всю квартиру солнечным светом. Какой-то мусор захрустел у меня под ногами, когда я попытался сделать шаг назад. Трубка до сих пор была в моей руке, хотя не мог ее видеть, нащупав провод, я попытался проследить, куда он ведет.
Мои глаза начали привыкать и я стал немного различать обстановку вокруг. Помещение напоминало заброшенное после строительства здание – на полу, что-то вроде строительного мусора, голые стены, пустые проемы дверей. Провод от трубки тянулся в один из таких проемов.
Я не знал, что ждет меня там, но ничего не оставалось, как идти за соединительным проводом. Я повернул и зашел как бы в соседнюю комнату. По размерам она напоминала нашу спальню, метра четыре в ширину, пять в длину, потолок тоже как в обычном жилом доме, только не было окон.
В противоположном конце комнаты, я увидел голубое свечение, как если бы был включен телевизор. Мое сердце замерло от ужаса, я почувствовал, я осознал, что это был Хранитель.
Элла
Глава 4. Маша-стрекоза.
Какой красивый дождь. Я стою у огромного окна-витрины, по которому с обратной стороны льется вода. Из-за ремонта фасада с крыши сняты все козырьки, поэтому струи вертикально скатываются по стеклу непрерывным потоком, словно водопад. Асфальтовая площадка напротив здания колледжа напоминает квадратное озеро, на поверхности которого разбросаны желтые и оранжевые кленовые листья, а капли дождя в отдельных местах создают пузыри.
За площадкой лежит узкий участок газона с несколькими деревьями, а за ним блестит широкий проспект, по которому резво проносятся автомобили, оставляя за собой шлейф из капель. Ливень размывает силуэты предметов, заставляя их пританцовывать в своем бешенном барабанном ритме. Я любуюсь этой пляской, вдыхая сырой воздух, которым тянет сквозь меж рамные щели.
Я почти счастлива в это мгновение, все, что я вижу – невероятно безупречно, прекрасно, волнующе. Яркие осенние краски, музыка дождя, влажный воздух, причудливое огромное окно, все это словно часть меня. Я стою, и мне не хочется шевелиться, если я пошевелюсь, пропадет все волшебство и пьянящая радость от красоты мира, а я хочу, как можно дольше переживать это мгновение.
Сейчас перемена, все уже столпились возле аудитории, высматривая преподавателя. Рядом стоит Маша – моя соседка по комнате. Она переминается с ноги на ногу в ожидании лекции, ей совсем не интересен вид из окна.