Прозрение. Том 1
Шрифт:
Медицинское нашествие я встретил наклеенной улыбкой. Пригласил на инструктаж. Велел подать легкие закуски и напитки, потому как следовало готовиться к разгону и проколу, а гостей от перегрузок могло затошнить.
Со мной пока милостиво соглашались.
Меня успели обсудить за время перелёта и стыковки. Решили, что я — вроде говорящей обезьяны — забавен и безопасен.
Ой, как мне хотелось бы стать такой обезьяной. Как многого не хотелось видеть и понимать. Вернуться на пару лет назад к родной непроходимой
Последних двоих, самых остепенённых медиков, на «Персефону» доставили отдельно.
Я встретил их сам. Эберхард маячил у меня за спиной, но на удивление молча и без эмоциональных атак-всплесков. Может, своих он знал и побаивался?
Проводил гостей в кают-компанию, переоборудованную под залы, что мы видели на «Леденящем». Чтобы врачи хоть как-то ощущали себя «в своей тарелке».
Я понимал, что они боятся с нами лететь, оттого и прёт столько агрессии. Имперский военный крейсер, вооружённые чужаки на каждом углу…
—…Ашгад. Впрочем, это не алайское название…. — выхватил я из общего гула голосов.
— Но, по слухам, именно там. И обратите внимание, непосредственно на грунте!
—…Закладывается гипрореактор?
— Словно бы Э-лай собирают отправить в космическое путешествие… — Сдавленный смешок.
Угу. Словно бы. Или так, словно хотят вызвать пространственный сдвиг. Не тот, что бывает в воспаленных мозгах, а самый что ни на есть оноформальный, то есть возвращающий материю и время к состоянию «наизнанку». К тому, что было до образования сегодняшней Вселенной. Когда время имело три работающих измерения, а пространство менялось однонаправленно.
Алайцам кажется, что это будет забавно. Это же такая прекрасная смерть.
А ещё кое-кому кажется, что данный микроповорот цепной реакции не вызовет. Но с этим мало кто согласен.
Медиков было сто тридцать два человека, я добавил в эту солянку ещё двоих, самых жирных. Привёл в без того набитый зал.
Гарман только меня и ждал, он уже приготовил голопанораму с инструкциями.
Включили воспроизведение, но медики в инструкции вникать не собирались. Они пили, закусывали, общались.
Я стоял рядом с обоими истниками — директором академии физиологии Керманом Ишером и аномастезиологом Укко Сстерос-Марком. Оба были похожи на пожилых коней — только один белый, а другой лысый.
Наследник притаился за моим левым локтем. Я не досмотрел за ним: пока шёл голопоказ приглушили свет, и пацан завладел бокалом с совсем недетским коктейлем.
Впрочем, ему же почти восемнадцать? Да и пил он совсем по чуть-чуть, явно приученный к спиртному ещё до меня.
Наконец свет вернулся к начальной яркости.
— А теперь — внимание! — предупредил я, пользуясь браслетом, чтобы усилить звук. — Прокол — серьёзная нагрузка
— Скажите, сколько проколов подряд выдерживает хороший пилот? — перебил меня академик Ишер.
Он глумливо оскалился и… ограничил моё восприятие, как это любил делать Локьё. И стал наблюдать мои попытки вывернуться, а не вырваться. (Вырвался бы я легко, до Локьё врачу было как до Э-лая пешком).
К неудовольствию академика, я сумел высвободиться, не причинив ему вреда, и отрезал:
— Пилоты проходят серьёзную подготовку.
— Дорогой капитан, — наклонился ко мне желтокожий и улыбчивый Вэн Чим Ун. (Имена висели над гостями на голобейджах). — Мы тоже опытные путешественники, нельзя ли нам избежать этих глупых формальностей? Каждый из нас прекрасно знает свои уязвимые места и возможности собственного мозга. Я сам в состоянии решить для себя…
Ишер перебил:
— Капитан просто не компетентен, Вэн. Его осторожность была бы смешна и подозрительна, если бы мы не знали, что он просто удивительно далёк от нормального этикета…
Академик опять попытался втянуть меня в ментальную связку, но я успел вывернуться. К несчастью, такие намерения были не у него одного.
Что-что, а головная боль мне сегодня была обеспечена. Я видел, что остепененные медики не желают терять время на подготовку к прыжку и проводить его в беспамятном горизонтальном положении.
Раз уж они решились лететь на Кьясну на боевом имперском крейсере, то планировали шаромыжиться по кораблю, пугать моих людей, пить спиртное и развлекать себя впечатлениями перед тяжёлой опасной работой. Полёт был для них стрессом, и бонусом они решили получить развлечение.
— Я думаю, это тот случай, когда установленные правила только мешают качественному выполнению услуг по перевозке! — рявкнул второй истник, Укко Сстерос-Марк. — Я не нанимался болтаться здесь, как бревно! — Гнев нафабрил его усы и трансформировал их обладателя из лысой лошади в моржа.
В зале зашумели и заголосили. Всем хотелось заявить о самостоятельности, но наплыв эмоций только подтвердил мои опасения о том, что любая нештатная ситуация превратит это научное сборище в неуправляемое стадо ослов.
Нужно было как-то обуздать медбратию, но без скандалов и травм. Как?
Я огляделся по сторонам. Плохо было то, что ни я, ни присутствующие не были специально обучены для поединков воли. Медики давили на меня как придётся, и точно так же мне приходилось сопротивляться этим атакам.