Прозрение. Том 2
Шрифт:
— Генерал Абэлис, я хочу, чтобы вы вынесли мне порицание!
— Авансом, что ли? — сощурился Драгое.
Я кивнул.
— Типа бить тебя Славек начал правильно? — генерал хмыкнул. — Ну, подожди, хоть сяду.
Комкрыла умостил на коленях тарелку с бутербродами, расправил плечи и махнул, — давай!
Принимать удары он умел.
Я набрал побольше воздуха и выдал генералу Абэлису всё, чем когда-то стращал меня инспектор Джастин.
На тему бесконтрольных психических накатов на беззащитный личный состав, снижения моральных
Ведь Абэлис сначала собрал в капитанской всех, кому более-менее доверял, а потом опустил их прилюдно. Недоверием, и тем, что выгнал как мальчишек. Ну и накат, что само по себе уже отличная деморализация.
Генерал сначала улыбался, потому что слова я подбирал осторожно. Но потом мы всё-таки вошли в ментальную связку, я полностью завладел его вниманием, нафаршировал нужными мне эмоциями и донёс свои мысли до самой подкорки, как это делал со мной инспектор Джастин.
Психически я был лучше обучен, да и, пожалуй, сильнее.
Мне удалось зацепить его за живое, почитать мораль достаточно неприятным и болезненным образом.
Я его плохо знал, пришлось приводить примеры из своей жизни, а лучше бы из его. Он сопротивлялся, юлил, но в результате его потащило как надо.
На лбу у комкрыла выступили капли пота, дыхание сбилось. Я ощутил ментальное напряжение. Ещё надавил, сминая сопротивление чужой воли и заставляя генерала ощутить то, что считаю правильным я.
Это не я, это он вёл себя по-свински. И я хотел, чтобы он это понял.
Наконец сердце генерала Абэлиса дёрнулось…
И я отпустил его. Сказал уже, в общем-то, достаточно, зачем издеваться? Инспектор же отпускал, когда меня начинало мутить? Значит, примерно хватит.
Комкрыла потряс головой, перевёл дыхание и посмотрел на Мериса.
Тот демонстративно развёл руками — мол, вот с кем по жизни мучаюсь. Как не прибил — сам не знаю.
— Забавный молодой человек, — согласился Абэлис. — А слова-то какие умные знает.
Ришат созерцал меня стеклянными остановившимися глазами. Он слышал и понимал одно — пацан обнаглел до того, что начал воспитывать командующего крылом.
(Интересно, координатор при личном оружии или пустой?)
— Значит, ты предлагаешь влепить тебе порицание? — протянул комкрыла задумчиво. Глаза у него были хорошие, чистые. — А ведь я мог бы сейчас и в карцер тебя…
— Скажи лучше: «А надо бы и»… — нахмурился Драгое. — Устроил тут тестирование на паранойю! Теперь тебе что? Прилюдно вставить, как ты должен разговаривать со старшим по званию?!
— Тихо, Славек, не горячись! — оборвал его комкрыла. И кивнул мне: — Ну, допустим, я тебя вытерпел. Будет тебе теперь порицание… — он улыбнулся. — Общественное.
Комкрыла щёлкнул пальцами, активируя селекторную связь, и произнёс:
— Господа, прошу всех в капитанскую. Мне необходимо ваше присутствие.
Судить он, что ли, меня хочет?
Драгое фыркнул. Он как-то догадался, что затевается.
Капитаны
Абэлис дождался, пока все сядут.
— Господа, прошу внимания! — начал он протокольно. — Капитан «Персефоны» мне только что объяснил суть моего отвратительного поведения. — В голосе появилось ехидство. — Сейчас он нам ещё раз всё это повторит. Я хочу, чтобы вы тоже послушали. Начинай, капитан.
Я замер, не понимая, чего он от меня хочет.
— Хочу, чтобы ты повторил всем то, что сказал сейчас мне. И объяснил, как пришёл к таким выводам.
Я пожал плечами. Ну, если генерал настаивает…
И только когда я начал говорить, путаясь в словах и пытаясь объяснять вещи, которым не знал названия, понял, что он задумал.
Абэлис издевался. Я сделал из него идиота, и он продемонстрировал, как можно ту же ситуацию развернуть с точностью до наоборот.
Я не мог второй раз повторить те слова, которые вырвались от усталости и внезапного совпадения ситуаций. Да и для каждого такие слова свои.
Тем более я не мог психически давить на такое количество тех, кого не хотел покалечить. А без давления — мои претензии выглядели просто смешными.
Капитаны, однако, охотно слушали и даже задавали вопросы. И через пару минут перешли на обсуждение моего поведения.
Не в плане наглости, нет. Мне пришлось рассказывать, что такое эмоциональный накат, и как я сам ощутил это в первый раз.
Я рассказал. И про Дьюпа, которого боялись на «Аисте» все, вплоть до капитана. И про инспектора Джастина, который перетряхивал мне нутро одними хитрыми глазами.
Верили не все. Пришлось «раздеваться», рассказывая о личном, и даже что-то показывать.
И чем больше я объяснял, тем понятнее становилось, что тема эта интересует всех, даже мрачного и злого Ришата.
Мне стали рассказывать, у кого и как было что-то подобное. Кто-то сам срывался в накат, кто-то влетал в чужой.
— Ну, да. Да, — кивал я. — И у меня всё начиналось примерно так же. Одно дело, когда мы по-человечески орём и срываемся на личном составе. Другое дело — давим. Правда, мера тут неуловима. И к этому давлению впоследствии привыкают. Из моих парней кое-кто уже обнаглел. — Я вспомнил про Неджела и помрачнел. — Но точно знаю, что и убить могу вот так же, одним накатом.
— Невозможно! — покачал головой седой капитан «Сорели».
— Генерал Мерис может подтвердить. Продемонстрировать могу, но не буду.
— Это что-то специфически-южное? — разжал зубы Ришат.
— Вряд ли. Инспектор Джастин — северянин. Многие из моих людей тоже.
— Могут ли возникнуть вопросы у службы генетического контроля? — спросил Лебенстар.
Возможно, и он чувствовал что-то в себе. А может, проблема, так или иначе, вставала здесь перед каждым. «До первого реомоложения» я был тут один.