Прозябая на клочке земли
Шрифт:
К прилавку подошел Пит, закончивший разговаривать по телефону.
— Эй! — окликнул он Роджера. — Ты чего это?
— С отделом техобслуживания разговариваю, — отмахнулся тот и оставил в покое кнопку переговорного устройства.
Устройство зашипело.
Вечером, после ужина, Вирджиния показала ему свитера, купленные во время похода по магазинам с Боннерами.
— Смотри. — Она держала их перед ним. — Неплохие, правда?
— Замечательные, — сказал он. — Хорошо съездили?
— Ты
— Зачем Чик измерял фасад моего магазина?
— А он измерял? А, он, кажется, определял ширину витрины.
— Но зачем?
— Это ты у него спроси, — сказала Вирджиния.
Подумав, он признался:
— Я сильно удивился, когда увидел, как вы толпой вваливаетесь в магазин.
— Толпой?
— Ну да, считая собаку. Чья она?
— Уолтера и Джерри. Очень ласковая и воспитанная.
С места, где он сидел, ему не было видно лица Вирджинии. Он размышлял, стоит ли рассказать ей о том, что он заходил к Боннерам. Что будет хуже — рассказать или не рассказать?
И тут не знаешь. Ничего нельзя знать наверняка. Какие-то проблески в тумане. Может, так, а может, этак. Зацепки, намеки… Он сдается.
«А, может быть, это и к лучшему, — подумал он, — что по-настоящему ничего нельзя знать. Что остается только гадать. А это большая разница».
Подтверждения — вот чего не хватает. Без него они могут блуждать наугад до бесконечности. Или оно просто свалится на них с неба. Подтверждение для него — того, что он предполагал, или для Вирджинии — если она что-нибудь подозревала.
«Я подозреваю, что ты подозреваешь. А ты-то что подозреваешь, господи ты боже мой? Все ведь так смутно».
— А, забыла тебе сказать, — вспомнила Вирджиния. — Хотя тебя это, наверно, разозлит… — Она улыбнулась. — Лиз забыла сумочку в одном универмаге в центре города. Пришлось ехать обратно в Пасадену — едва успели до закрытия.
— И что, нашлась?
— Да, продавец отложил ее. Чик говорит, с ней всегда так.
«Значит, эта версия отпадает, — подумал он. — Видишь как. А что же шипение? Что за голоса ты слышишь в этом шуме без всякой причины?»
«Ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ффф», — говорит ему мир. Со всех сторон. Отовсюду. Шипение и помехи. Они пытаются достучаться до него, сообщить ему что-то.
— О чем ты думаешь? — спросила Вирджиния. — Что-то ты хмурый.
— Про цветное телевидение думаю.
— А ты не думай.
— Не могу, — сказал он. — Я думаю о том, что у меня полный склад черно-белых телевизоров, которые я должен буду отдать фактически даром.
— Попробуй думать о чем-нибудь приятном, — посоветовала ему Вирджиния.
— Попробую, — пообещал он. — Постараюсь.
В воскресенье после обеда Роджер посадил Грегга в «Олдсмобиль» и поехал к Боннерам. При свете дня их типовой домик выглядел довольно убогим. Окна нуждались в покраске, газон давно не стригли.
Закрывая дверцу «олдса», он подумал: «Я мог бы и в этих буквах, выведенных на крыле машины, что-нибудь прочитать».
— Мы сейчас обратно поедем? — спросил Грегг, когда они переходили улицу.
— Скоро.
Была половина второго. Они приехали с запасом.
— А мама не едет с нами? Я думал, она поедет.
Мальчик угрюмо смотрел на отца.
— Мама попросила, чтобы тебя отвез я, — сказал Роджер. — Я и Уолта с Джерри повезу. — И пошутил в своем духе: — Конечно, если я для тебя недостаточно хорошо вожу, можешь взять такси на те сорок центов, что ты скопил.
— А может, попозже поедем? — попросил Грегг.
— Посмотрим, — ответил Роджер, поднялся с сыном на крыльцо дома Боннеров и позвонил в дверь.
Никто не откликнулся. Он позвонил снова. Дом казался пустым.
— Может, их нет дома, — бросил он Греггу.
И тут обнаружил, что стоит на крыльце один. Грегг куда-то сбежал. «Вот засранец», — выругался Роджер про себя. Он спустился с крыльца и пошел по газону.
— Грегг! — позвал он.
Сын появился из-за угла дома.
— Они на заднем дворе, — сообщил он. — Они там, за домом.
— Хорошо, — сказал Роджер и пошел вместе с сыном по дорожке между стеной дома и забором, вошел через калитку, мимо кустов и оказался на заднем дворе.
Собака породы колли лежала посередине ступенчатого газона, выставив вперед лапы. Задний двор оказался ухоженнее, чем фасад. В глубине росло несколько фруктовых деревьев, стояла мусоросжигательная печь и лежала куча сухих веток и листьев. По боковым сторонам забора были разбиты клумбы. У заднего забора мальчишки Боннеры строили из деревяшек домик. Он был уже почти готов. Оба трудились в джинсах, с обнаженными торсами, босиком. Чик Боннер занял позицию поблизости, на кирпичном бордюре. Он сидел, опустив голову и полуприкрыв глаза. Его лысина влажно блестела на солнце. Остатки волос были такими редкими, как будто им уже недолго оставалось красоваться на своем месте. Кожа головы порозовела и покрылась пятнами, а когда Чик поднял взгляд, Роджер увидел, что брови у него тоже розовые. Заслоняя глаза ладонью и щуря их, Чик посмотрел на него и достал солнечные очки.
— Так слепит, что ничего не вижу, — сказал он.
— Это я, — подал голос Роджер.
Лиз Боннер, лежавшая, растянувшись, в купальнике на траве, пошевелилась и приподнялась.
— Что, уже пора? — пробормотала она.
Перевернувшись, она оперлась на локти, обхватив щеки ладонями.
— Здравствуй, Грегги, — сказала она. — Подойди-ка сюда.
Когда тот подошел, она протянула руку и взяла его за рубашку.
— Вы заставляете его ходить в рубашке? А можно он ее снимет?