Прячтесь! Будет ограбление!
Шрифт:
— Какого сегодня творится в этом доме? Мистика какая-то…
Краем глаза Синявкин заметил в темной прихожей движение теней. Но, обернувшись, он никого не обнаружил и решил, что ему показалось. Впрочем, он был полностью прав — ему действительно показалось, ибо всосавшиеся в слизистую желудка таблетки фенозепама уже начали воздействовать на мозг, потихоньку изменяя его сознание и восприятие окружающего мира.
Собрав грязь в совок и высыпав ее в мусорное ведро, Синявкин убрал в шкафчик швабру и совок, поставил на плиту сковородку, достал
Только-только он успел посолить яичницу и накрыть сковородку крышкой, как периферическое зрение вновь уловило какое-то движение. Резко крутанув головой, Синявкин как и прежде не заметил ничего подозрительного, однако внутри него начало разгораться чувство беспокойства. А тело вдруг стало таким легким и немного непослушным, что Синявкин, не понимая, что с ним происходит, заволновался еще сильней.
Дабы успокоить нервы, он достал из шкафчика наверху полупустую бутылки виски и стопку, налил себе пятьдесят грамм и, презрев по неведению нерушимый закон психонавтов не мешать таблетки и алкоголь, одним глотком осушил стопку.
Дожарив яичницу, он выложил ее на тарелку, налил себе стакан сока, вооружился вилкой и уселся за стол.
К этому моменту чувство тревоги уже полностью завладело им. Он постоянно крутил головой, ибо то и дело замечал движения и даже начал слышать подозрительные шорохи и голоса. Однако Аркидий крепился и старался не замечать творящиеся вокруг него странные вещи. Ну не спятил же я, говорил он себе. И привидений тоже не бывает — в призраков верят только наивные идиоты.
Однако с каждой минутой его уверенность в отсутствии в этом мире потусторонних сил таяла все больше и больше. Вот внезапно дернулся холодильник. Следом громыхнула прежде так тихо тикавшая секундная стрелка часов. Сквозь щель приоткрытой двери туалета во тьме сверкнул желтым глаз. За спиной раздался тихий голос.
Чувствуя, как по коже бегут мурашки, Синявкин, съежившись, осторожно спросил:
— Кто здесь? — И сорвался на крик. — А ну выходи!
Тянущие к нему свои костлявые руки тени отпрянули. Скрипнула приоткрывшаяся было дверь сауны.
Выдохнув от облегчения, Синявкин воткнул вилку в яичницу. И резко подпрыгнул на стуле — по яичнице сновали тараканы ядовито-красного цвета.
Волна ужаса накрыла банкира. Покрывшись холодным потом, он вскрикнул, схватил тарелку и со всей силы швырнул ее в горящие во тьме туалетной комнаты глаза. Грохнув, тарелка разлетелась на мелкие осколки, прилипшая к двери яичница начала медленно сползать вниз, оставляя за собой жирный след. А из туалета донеслось сердитое рычание.
Окончательно переместившийся в мир галлюцинаций Синявкин вскочил со стула и, оглашая дом неистовыми воплями, побежал за оружием, намереваясь дать бой с атаковавшим его дом чудовищами…
— Что происходит? — нервно спросил сидящий в темноте перед дверью Покровский, когда вопль убежавшего из кухни хозяина дома
— Откуда мне знать, — откликнулся Глебов.
— Он же выпил все молоко. Почему он не засыпает, а с криками носится по дому?
— Может, мало таблеток? — предположил Глебов.
Вопль Синявкина стал громче, послышался топот ног, сменившийся гулкими ударами. Чуть осмелев, Глебов выглянул в окошко: мужчина стоял посреди кухни и неистово рубил секирой кухонный стол.
Замахиваясь в очередной раз, Синявкин прорычал:
— Сюда, гребаные ихтиандры! Всех порублю, твари рогатые!!!
— Не, по-ходу, таблеток наоборот слишком много, — присев, констатировал Глебов.
— Что там твориться? — спросил шепотом Покровский, но, не дождавшись ответа, попытался сам выглянуть в окошко.
Прорубив дверь, лезвие секиры замерло в сантиметре от его носа. Издавав, сдавленный хрип, отшатнувшись, Покровский рухнул на задницу.
А Аркадий, махая руками, чтобы отогнать роящихся вокруг него гигантских плотоядных мух, вновь с воплями выбежал из кухни.
— Неслабо его плющит, — с завистью заметил Шутов.
Озаботившись вопросом собственной безопасности, Покровский предложил:
— Парни, надо сваливать. Кажись, этот дядька спятил.
— Я только за, — поддержал его идею Глебов. — Надо убираться, пока он…
Грохот выстрела, и из пулевого отверстия в двери над головой Глебова ударил луч света. Раздался еще один выстрел, и рядом появилась еще одна дырочка.
Растянувшись на полу, троица прикрыла головы руками.
— Идиоты, — прошипел под звуки выстрелов Шутов. — Я же вам говорил, что идея с таблетками — полный бред. Надо было оглушить его, пока он спал. А вы: нет, если не заснет, то хотя бы станет поспокойней. — Антон взглядом указал на пулевые отверстия в двери. — Что, это, по-вашему, он так стал спокойней?
Снова громыхнул выстрел.
— Да в кого он палит?! — не выдержал Глебов.
— В свои глюки! — сдавленным шепотом пояснил Шутов. — Фенозепам в больших дозах может вызывать галлюцинации. А он принял не меньше сотни таблеток. И если он еще запил их алкоголем… это вообще атас. Могут возникнуть приступы агрессии.
Громко сглотнув, Глебов ткнул друга локтем и прошипел:
— Гад, почему раньше не предупредил?
— Забыл. Да и откуда я мог знать, что он вылакает весь пакет? Выпил бы стакан, сейчас бы мирно дрых, а не бегал по дому с пушкой.
— И когда его отпустит?
— Без понятия, — признался Шутов. — Может, через сутки, а может, и через неделю.
Снова громыхнула пара выстрелов, послышался звон бьющегося стекла.
— Неделю?! — невольно вскрикнул Глебов, и в тот же миг под звук очередного выстрела рядом с двумя пулевыми отверстиями в двери появилось третье. Прикрыв голову руками, Сергей тихо простонал: — Вот засада. Да мы не продержимся даже полчаса.
— Вырубим его? — предложил Шутов. — У него, по-идее, должны остаться одна-две пули.