Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
— Это может быть спорным, — нахмурился Бор, глядя на Стояну.
Казалось, что друидка не очень внимательно слушала эти разговоры. Трудно было понять с кем сейчас её мысли.
— Нисколько! — Эйвинд сердито мотнул головой. — Взять хотя бы Канию и Хадаган.
— И что?
— И тут ведь люди, и там… Согласны? Ну, пусть у хадаганцев… к примеру, кожа смуглая, волосы всё больше тёмные… ну… язык иной. Сильно отличается от вашего. Это потому, что они — южане. Их предки обитали в пустынях и степях.
— И что? Зачем эти описания?
—
Эйвинд судя по всему говорил об имперской ереси. Бор не считал себя великим знатоком во всех нюансах религии Света, потому особо возразить не мог.
— На Святой Земле кровью полит чуть ли не каждый её клочок. И ради чего?
— Кто захватит Храм Тенсеса, тот сможет и управлять миром, — сказал северянин, но как-то неуверенно.
— Глупости! Тенсес желал не этого! И в этом я уверен, как никто другой…
— Кто и что желал — вопрос открытый. Решать только богам.
— Богам? — вздохнул Папан. — Коли взять этих ваших богов, — гибберлинг сощурился, глядя на языки огня, — так выйдет, что они обыкновенные счетоводы. И все вы: люди, эльфы — как запись в книге расчётов… убыло-прибыло…
— Хорошо, что эти слова слышу только я, — усмехнулся Бор.
Он мог бы согласиться со сказанным, но отчего-то сейчас ему этого не захотелось. Возможно, потому северянин решил ещё чуть поспорить, побороться:
— А Нити Судьбы? Чем они лучше? Хочу, возьму красную, передумаю — обрежу синюю… И кто это всё решает?
Эйвинд в ответ усмехнулся.
— У вас, господин Бор, острый ум… И острый язык.
— Как для кого? — парировал тот.
Папан пожал плечами, явно не желаю отвечать.
— Вы сказали, что отрицаете Дар Тенсеса. Но отчего? Ведь даже друиды приняли сей факт, — заметил Бор.
— Они — люди.
— Думаете, им было легче? — тут все говорящие вместе глянули на Стояну. — Думаете, их верования были чем-то хуже ваших, гибберлингских?
— Мне трудно судить… Может, правы вы, может — мы.
— Правы или неправы — всё будет зависеть, откуда посмотреть. Иногда ваша «правда» столь неприятна, что приходиться отворачиваться.
— Приходиться… А знаете что, Бор? Когда я был очень молод, и впервые повстречал эльфов, то они мне показались эдакими героями из древних прядей. Мало того, что красавцы, все без исключения… Вернее, я тогда недопонимал, что значит «красота». И тут, будто откровение… воплощение всего доброго… светлого… Они казались тем видом «правды», к которому нас приучали с младых годов. Были идеалом… Но потом, когда я познакомился с ними ближе…
Эйвинд тяжело вздохнул. Сидевшая позади него сестра, поднялась и подошла к Папану-старшему. Она положила
— Да-да, — рассеяно кивнул, поднимаясь. — Вот что, господин Бор: Новая Земля для меня… нас — это будущее. Это шанс получить родину… Ису.
— Зачем вы мне это говорите? — нахмурился Бор.
— Мы хотим, чтобы нас понимали… Мы этого хотим. И от помощи не отказываемся…
10
Эльфы. Добрые… нереальные… сказочные… спешащие на помощь… Стояна тоже отчего-то запомнила их именно такими. Чтобы ей потом не говорили о коварстве, их хитрости, изворотливости, надменности — а всё одно та первая встреча навсегда отпечатал в душе светлый образ этой расы.
Если бы не эльфы, то кто знает, где сейчас была бы маленькая девочка, имя которой было… Стояна. Возможно, навсегда бы пропала в том лесу…
Навсегда, — друидка тихо-тихо произнесла это слово, будто пытаясь определить его вкус. И оно имело горьковатый оттенок…
Чтобы со мной стало? — спросила сама себя Стояна.
Тихая безветренная ночь. Сизый небосвод, по которому медленно плывут тёмно-серые облака. На побережье сползал туман, под клубами которого таяли все предметы вокруг.
— Верю ли я в Дар Тенсеса? — спросила себя Стояна. — Бор сказал, что даже друиды в него верят… Может, я не настоящий друид?
Мысли девчушки закрутились в голове, будто осенние листья на ветру.
Здесь был полнейший кавардак. Перед внутренним взором пролетали картины прошлого, настоящего… В них была и мать, и Бор, и эльфы, и люди… даже гибберлинги…
Неожиданно память выдала подслушанный раннее разговор между Папанами. Дело было в то время, когда Бор ходил к джунским руинам за загадочной «слезой».
— Что ему смерть? Закадычная подруга, видно, — сердито бормотала сестрица.
«Почему она так сказала? — испугалась Стояна, тут же превращаясь в слух. — Почему она упоминает о смерти?»
— А знаков-то сколько! — продолжала сестрица. — Не счесть!.. Крепыши говорят о том, что он Кольца перешёл… Просто так взял и… А Кольца, тем более двойные — это самый первый знак смерти.
— И судно какое себе взял? — подключился средний брат. — «Чёрная сипуха»… Чем не знак?
Эйвинд тогда усмехнулся, но промолчал.
— Да этого Бора сам Фродди Непоседа в своём письме прозывает «впереди смерти шагающим», — возмущалась сестрица. — Вы оба понимаете, что он… просто-таки мастер в этом деле. Да и сверх того…
— Он ловкий, хитрый… коварный, — добавил средний брат — Может, и не человек вовсе. В нём присутствует «иная» сила. Сестра права…
— Присутствует, — резко проговорил Эйвинд. Его слова разом отрезали все перешёптывания. Он тяжело вздохнул. — Конечно, присутствует. Я вам не говорил… не хотел… Он могучий человек. А, может, и шаман… Вернее — Посвященный. Я о таких слышал от знающих эльфов из Дома ди Дазирэ.