Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
Так что же это всё: награда или наказание? Кто знает? Кто ведает?
Я не заметил, как остался в шатре один. Откинулся полог и внутрь вошёл Эйвинд.
— Собираетесь? — деловито спросил он.
Глаз Папана остановился на моей фигуре. Думаю, в этот момент от него не ускользнуло то, что я находился в некоторой растерянности.
— Собираюсь, — как можно непринуждённей ответил ему.
— Бор… вы… вы…
Эйвинд вдруг запнулся и сжал губы.
— Что? — уже почти спокойным голосом спросил я.
— Многие из
— Это плохо?
— Это… не правильно… Мы… они ведь никогда… никогда не станут такими… Да им никому это и не нужно.
— А что нужно мне? Как вы думаете, Эйвинд?
Папан-старший замер, глядя куда-то вдаль. Мне вдруг подумалось, что гибберлингам очень повезло с ним: он как раз на своём месте, свершает свой собственный «великий подвиг», на который, думается, и был рождён.
А вот взять меня: на том ли месте нахожусь? За то ли дело взялся? Кто знает истину?..
12
В небольшой каютке, в которой разместили меня со Стояной, пахло смолой. Не смотря на царившую вокруг тишину и спокойствие, сон никак не наступал. Мозг «работал», как заведённый.
Я лежал на спине, уставившись в мерно покачивающуюся у потолка масляную лампадку. Её слабый огонёк отбрасывал таинственные неровные тени.
В котомке у изголовья лежала остывшая «слеза джунов». Мне уже не слышался исходящий из неё тихий шёпот. Пропали и волны жара. Теперь «слеза» больше напоминала застывший на морозе кристалл льда.
Сколько же я «подарков» навезу Непоседе! Обрадуется, аж подпрыгивать будет!
Легкий смешок чуть не разбудил Стояну. Она во сне нахмурила лобик и чуть застонала.
Ладно, Бор, шутки шутками, а особо тут радоваться нечему. Опять я для Фродди стану горевестником. И никакие «подарки» не смягчат сложившейся ситуации.
Надо ставить вопрос по-другому: чего ждут от меня гибберлинги? Правды? А она ох как нелицеприятна.
А врать — нет уж. У меня свои правила, их нарушать не годиться…
Надо согласиться, что у всех есть личные правила. К примеру, тот же вор может брезговать кражей у бедняка… Правила, это, пожалуй, единственный порядок в таком деле, как наша жизнь. Если у тебя их нет, значит, всё катится в пропасть.
И что же ты решил, Бор?
Эх, и не с кем посоветоваться! На днях, Братья Вороны да их сестрица Лютая хоть что-то болтали, а теперь…
И чем ближе я был к Корабельному Столбу, тем тягостнее мне становилось.
Утром встал в самом скверном расположении духа. Всё раздражало, тут ещё эти путаные мысли в башке…
Стояна сразу определила, что меня лучше не донимать. Сама она, кстати, тоже выглядела несколько рассеянной.
Мы поднялись на верхнюю палубу, где позавтракали и потом стали праздно слоняться по кораблю.
— Что тебя гложет? — спросил я у друидки.
Она нехотя пожала плечами, но потом всё-таки ответила:
—
— Опять?
— Помнишь, когда ты ушёл вместе с Эймондом на демонов?
— Ну, было…
— Тогда мне тоже был этот сон. Правда, чуть иной… в нём ты собрался сорвать вторую печать.
— Вторую? Ты о чём?
Стояна скривилась.
— Ладно… пустое это дело, — попытался успокоить я её. — В твоём положении так бывает. В голову лезут страхи…
— Как знать… Эльфы говорили мне, что сны помогают нам общаться с этим миром.
Я осторожно усмехнулся, чтобы тем не обидеть Стояну.
— Давно хотел спросить: тебя воспитывали эльфы?
— Почему ты так решил? — друидка приподняла бровки и от этого её лобик смешно сморщился.
Н-да, ещё не научилась хитрить.
— Не знаю… показалось. Так как, я прав?
— Чуть-чуть.
— А родители? Где они?
— Я помню только мать, — печально проговорила девчушка. — После её… смерти, какое-то время жила в лесу.
— Сама?
— Да… Потом меня и нашли… эльфы, — Стояна слегка улыбнулась. На её личике отразилось некоторое умиротворение. — Мне не помнится, на каком аллоде это было. Знаю, что там были горы… и леса… Затем мы переехали к Клементу ди Дазирэ. Не лично к нему, но я жила у Багряной рощи, совсем недалеко от его Голубого дворца.
— И что потом?
— Как-то вечером ко мне пришла Лада.
— Твоя рысь?
— Ну, да… и мы ушли с ней в лес. Лада обещала заботиться обо мне, и всячески помогать. Она сказала, что это будет продолжаться до тех пор, пока единорог не разобьёт крышку гроба.
— Кто?
— Единорог… А что?
— Но ведь Лады уже нет? Верно? И где тот единорог?
Стояна опустила голову и испугано пожала плечиками.
— Так она сказала… Лада много мне помогала. Накануне того, как пал аллод Клемента ди Дазирэ, она потребовала, чтобы я незамедлительно направилась к нему в башню. А потом… ну, ты же знаешь, что там произошло.
Я не стал проводить никаких сравнений, хотя подумал, что Лада в чём-то была права. Может, единорог — это я? А крышка гроба — саркофаг в Некрополе Зэм?
— Кстати, и что тебе сегодня привиделось во сне?
Стояна вновь помрачнела. Она обернулась ко мне и заглянула прямо в глаза.
— Помнишь, на Арвовых предгорьях мы нашли те странные Кольца?
Я кивнул головой.
— Мне приснилось, что ты вновь решил пройтись по ним. Долго петлял по тропкам и вскоре очутился в самом центре. Потом я помню, как ты сидел на камне и при этом держал в руках какое-то письмо. И сегодня… сегодня снял уже две печати… оставалась третья… И вдруг подул ветер, и это письмо вырвалось из твоих рук. Оно взмыло вверх и вскоре превратилось во что-то громадное… с крыльями… В дрейка! Точно, в дрейка. Я теперь только это поняла… а там, на Стылом острове, мне отчего-то… эта тень… а сейчас…