Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
— И что же он? Опасен?
Эйвинд пожал плечами и не сразу ответил. Он подбросил в костёр несколько веток.
— Мы с вами будем считаться глупцами… а, в прочем, таковые и есть.
— Почему? — спросила сестра.
— Мы, гибберлинги, наивно считаем, что во всём разберёмся сами. И решать всё будем сами… Бор — великий человек. Он тут не для того, чтобы выполнять ежеденную требу.
— Опять ты за своё! — сердито буркнула сестрица. — Опять будешь говорить о ветре…
— Да… за своё. Бор это ветер… встречный ветер. Никакая из сил не может полагаться на
Эйвинд резко встал, явно собираясь уйти. Он уже почти развернулся, и тут бросил через плечо:
— Задумайтесь над тем, кто мы? Куда идём? Чего хотим? Кто наши друзья? А кто враги?
— Ты говоришь, как Фродди Непоседа, — посетовал средний брат. — Вот скажи: зачем таким, как Бор, судьба позволяет жить среди нас? В чём его… нужность? Так ли необходима его Нить?
Эйвинд кивнул головой и вздохнул.
— Как вы не понимаете! Бор… что бы про него не говорили, чтобы не думали…
Гибберлинг устало потёр лоб. Его одинокий глаз сверкнул холодным огнём недовольства.
— Есть те, кто рождены иными. Абсолютно иными, — последовала пауза. Эйвинд некоторое время подбирал слова. — Мы все смотрим на небо, но одни лишь определяют погоду… а вот другие…
— И что другие?
— Другие видят красоту.
Сестра и брат Эйвинда сокрушёно закачали головами.
— Не хочется это говорить, тебе, — начали они, — но лучше ему быть одному…
Эйвинд сердито сплюнул наземь, бормоча под нос, что-то вроде: «Ни хрена вы не поняли». И отошёл прочь…
Стояна открыла глаза. Воспоминание тут же волной отхлынуло назад и спряталось в глубинах памяти.
Как же всё «сходится» на моём Боре? — подумала девчушка. Она повернула голову и увидела в сизой мгле милое дремлющее лицо. — Неужто он действительно опасен для окружающих? Почему же я этого не вижу? Странно как-то… Я вообще уже давно не вижу будущего…
Стояна вздохнула, вновь закрывая глаза.
Что со мной? Кто же я?
— Кто? — переспросила мать. Она даже перестала расчёсывать волосы своей дочки. — Ну… ты… мы — друиды. За кого только нас не принимают: чародеев, колдунов… магов…
— А кто мы? — тихим голосом спрашивала Стояна, играющая с соломенной куколкой.
— Ведуны, — мать улыбнулась одними кончиками губ. — И силы мы черпаем в природе… растениях, травах, деревьях… в земле, озерах, ручейках.
Она сейчас чем-то походила на гигантскую кошку… на ту рысь, которая на днях приходила из лесной чащи.
— В природе? — девчушка удивлённо распахнула ресницы.
Спрашивала она не у матери, а отчего-то у своей соломенной куколки.
— Да. — мягко проговорила Рыся. — В ней…
— Почему? И кто такая природа?
— Ну… сложный вопрос ты задала… Могу сказать лишь то, кем природа не является.
Тут мать задумалась: «А поймёт ли её дочурка?» Взрослому человеку, порой, трудно
— Это ни зло, и ни добро, — скупым голосом стала перечислять Рыся, — она ни свет, и не тьма… ни порядок, ни его противоположность — великий хаос… она не стихия… Друид сам ищет тот её аспект, тёмный ли, светлый ли, но который помогает ему выразить собственный путь… И он обязан выбрать именно его, погрузившись целиком… полностью… А добрый сей путь, или нет — решать не нам.
— Поэтому нас так люди не любят?
Вопрос поставил Рысю в тупик.
— Отчего ты думаешь, что нас не любят?
— Не знаю… Скажи, мама, а все ли верно выбирают верный путь? — спросила Стояна. — Нет ли тех, кто ошибается?
Лада по-кошачьи чуть принаклонила голову и внимательно посмотрела на свою доченьку. Ей уже давно приходило в голову, что та, возможно, обладала тем редким даром, которым в этом мире мало кто может похвастаться: даром провидицы.
Видно, всё же верно говорят, будто предком рода была Валла Старая, — подумала Рыся. — Может, Стояна пошла в неё.
Обучение дочки всем премудростям друидов шло с большим трудом. Казалось, будто Стояна внутренне противилась ему, хотя нельзя было не отметить явную склонность к ведовству, а в особенности к власти над духами животных.
Однако чувствовалось, что успеха ждать долго… невероятно долго… Стояна упорно сторонилась уроков. Всё плела соломенных куколок, играла с ними. И ничего при этом не замечала.
«Надо было бы всё же сводить её к Томице, — мелькнула в голове матери мысль. И она крепко задумалась. — Что я теряю? Что мы теряем? А Томица — друидка сильная… опытная… Поглядит на девчонку. Может, и подскажет что-то толковое… подсобит».
Стояна встрепенулась, едва только Лада упомянула о дальней дороге.
— Можно я посмотрю на горы? — тихо спросила девочка.
— Посмотри, — мать безразлично пожала плечами.
— Спасибо… А то когда ещё на них погляжу!
Мать открыла рот, намереваясь что-то ответить и…
Тут бабахнуло так, что Стояна мимо воли дёрнулась и вскочила.
Солнце уже давно взобралось на небосклон, и его ослепительное сияние заставило друидку сильно зажмуриться. Недалеко виднелись повозки, при помощи которых гибберлинги доставляли камни для строительства форта. Как раз шла разгрузка новой партии. Поднялся сильный грохот, который многократно отражался эхом от серых скал. Именно его Стояна и приняла за взрыв.
У причала виднелся средних размеров кнорр. Как позже пояснили гибберлинги, на этом судне привозили строевой лес.
— На днях придёт иное судно, — рассказывал Эйвинд. — Оно возит лазурит на Тенебру, и при этом доставляет нам припасы из Тихой Гавани. Именно на нём вы и сможете вернуться в Сккьёрфборх. А пока… прошу по-прежнему погостить у нас.
Папан-старший сегодня выглядел относительно дружелюбным. Но от Стояны не ушёл незамеченным тот факт, что Бор отчего-то охладел к Эйвинду. Навряд ли это было связано со вчерашними откровениями у костра. И всё же отношения между этими двумя перешли к разряду деловых.