Прямое попадание
Шрифт:
– Думаете, он знал Омара Шеффилда до того, как они оказались в одной камере?
– Пока нет оснований так думать. Придется потолковать с некоторыми заключенными. Пока Малыш сообщил только то, что нашлось в бумагах начальника тюрьмы. Может, их свел слепой случай. Омар занимался своим шантажом. И рассказал Антону про Дениз Кэкстон, может, даже показал ему вырезки из «Юридического вестника» про развод, а там указаны все ценности и описаны все сделки. У Антона в голове зреет план. И он делится информацией с…
– С кем? – спросила я. – Вот что нам надо установить. У него должен быть сообщник, у которого есть зуб на Дениз…
– Или
– Неужели ты всерьез полагаешь, что жертвой мог стать Лоуэлл?
Мерсер слушал нас, не вступая в разговор, потому что его опять клонило в сон.
– Ты сказал, что вчера разговаривал с этой Сетте? Она вернулась в Санта-Фе?
Майк ответил не сразу.
– На самом деле я разговаривал с ее экономкой. Она сказала, что Сетте будет через час или около того. Она мексиканка, говорила с жутким акцентом, я едва понял. Нет, с самой Сетте я не говорил. И забыл проверить список пассажиров, чтобы убедиться, что она летела тем рейсом. Извини, Мерсер. Но сегодня я этим займусь.
Ведь из-за сообщения, оставленного Мариной Сетте – или кем-то от ее имени, – мы с Мерсером оказались в галерее «Фокус» и попали под пули. И Майк решил сосредоточиться на этой загадке.
Снова зазвонил телефон, и я снова сняла трубку.
– Александра? Это Роуз Мэлоун. Я так и думала, что ты будешь у Мерсера. Хотела сказать, что мистер Батталья едет домой, А по дороге заедет в больницу.
Слава господу, что есть Роуз! Она надежнее, чем устройство ПВО. Я попрощаюсь с Мерсером еще до приезда Баттальи, и пусть его детективы везут меня в квартиру Джейка.
– И еще кое-что. Полиция арестовала этого Вейкфорда, который приходил в прокуратуру днем, искал тебя.
– Он вернулся еще раз? – спросила я, пораженная его настойчивостью.
– Нет. Но та девчонка, что была у тебя, – Рут, кажется?
– Да.
– Сегодня она явилась к нему в квартиру, хотела снова начать жить вместе. Он сильно ее избил. За то, что она призналась тебе, что переспала с его соседом по комнате.
– О нет. – Я закрыла глаза и стиснула зубы при мысли о том, что гнев этого Вейкфорда излился на девчонку. Я поблагодарила Роуз за звонок и повесила трубку.
– Убегаешь, Куп? – спросил Майк. – А я сегодня ночью посижу у Мерсера. Давай провожу тебя вниз к твоим церберам. Выспись, поговорим утром. И займись вплотную бумагами по Бейли, когда придешь в офис. Мы должны понять, с кем он связан. И нам следует как можно скорее найти Марину Сетте.
Я села на заднее сиденье неприметной машины и весь путь до квартиры Джейка смотрела в окно на темные улицы, болтая с детективами о всяких пустяках. Они высадили меня у здания, посмотрели, как портье меня впускает, а затем припарковались у тротуара; им сидеть у дома до тех пор, пока не прибудет ночная смена.
Я повернула ключ и вошла. В коридоре на столике горела небольшая лампа, под ней лежала записка:
«Дорогая А. Пришел мой черед испариться. Бегу на последний рейс в Вашингтон. В 7 утра мне брать интервью у министра обороны. Спокойной ночи, увидимся завтра. Люблю, Дж.».
Я ощупала незнакомую стену, чтобы в полутьме найти выключатель, включила свет и прошла в спальню. Там я достала свой чемодан и одежду на завтра.
В тишине пустой чужой квартиры я чувствовала себя неуютно. Этой ночью совсем не хотелось быть одной.
28
Утром
Стопка писем на моем столе казалась выше Джомолунгмы. Несколько обвинительных актов по разбирательству сексуальных преступлений дожидались, пока я их прочту и одобрю до окончания августовской сессии, то есть у меня только неделя в запасе. Телефонные сообщения от друзей отражались на мониторе; среди них затерялось сообщение от Элейн, которая писала, что я должна забрать вещи из осенней коллекции, которые оставляла подшить; а в углу стола пылились приглашения на благотворительные балы. Было еще очень рано, мало кто из сотрудников пришел, поэтому я занялась проверкой графика работы большого жюри, чтобы убедиться, что все дела были представлены на рассмотрение вовремя.
Первым – не было еще и восьми тридцати – позвонил Боб Талер, начальник серологического отделения. Я сама сняла трубку, потому что Лора еще не пришла.
– Извини, токсикологическая экспертиза по Омару Шеффилду заняла у нас много времени.
Если результаты вскрытия мы получаем достаточно быстро, то на токсикологию могут уйти недели, особенно если мозг, печень, легкие или ткани умершего проверяли на наличие посторонних веществ.
– Нашли что-нибудь?
– Практически все. Возможно, Омар еще дышал, когда его переехал поезд, но он в любом случае вряд ли что-нибудь бы заметил. Он был накачан смесью кокаина с героином – достаточной, чтобы умереть, если он хотел покончить с собой.
– Или если кто-то еще хотел покончить с ним? – Смесь кокаина и героина обычно вводят прямо в вену.
– Да, сработало бы безотказно. Достаточно было просто влить ему еще капельку.
– А причину смерти ты определил?
– Сильные внутренние повреждения. Он умер, когда его переехал поезд. Но и наркотики в любом случае сделали бы свое дело. Если кто-то находит человека в коме, скажем, в гостинице, его еще могут успеть доставить в больницу, чтобы выкачать эту дрянь. Шанс при его уровне концентрации небольшой, но все равно… А если такое бесчувственное тело пару раз переедет товарняк, то клиент точно не очнется, направится прямиком на встречу с Творцом.
– Спасибо, Боб. Пришли свой ответ по факсу, будь добр.
Сотрудники начали потихоньку стекаться в прокуратуру. Я оставила дверь открытой, чтобы услышать, как придет Пэт Маккинни. Тут в пустом коридоре раздался стук высоких женских каблучков, что, естественно, привлекло мое внимание. Кабинет Пэта, как и кабинет Рода Сквайерса, был в конце моего коридора. Но в этом крыле, кроме меня, не работало больше ни одной женщины, поэтому я выглянула посмотреть, кто пожаловал.
Элен Ганшер я узнала даже со спины. Она была моложе меня, в прокуратуре успела проработать всего восемь лет. Неглупая и напористая, она хорошо справлялась со всеми заданиями, что ей поручали, – помимо одного, самого важного. Она плохо выступала в суде и старалась избегать судебных разбирательств. У нас ее прозвали Элен-трусиха, и многие коллеги безжалостно над ней подшучивали из-за того, что она избегала профессиональных схваток, которые большинство просто обожали.