Прямое попадание
Шрифт:
– А где ваше удостоверение? Надевайте!
– В сумочке.
Свободной рукой он залез в мою торбу, не сводя с меня глаз. Естественно, сам Ренли ничего не смог там найти.
– Скажите спасибо Чэпмену, – рассмеялся он, – благодаря ему я знаю, что оружие вы не носите, так что доставайте значок сами. И даже не думайте вынимать указку.
Я пристроила сумку на пол и присела рядом, роясь в поисках цепочки. Вдруг рука на что-то наткнулась, и я ощупала этот предмет. Набор! Набор туалетных принадлежностей, который я приносила Мерсеру. Я осторожно достала сменное
Ренли толкнул меня к лестнице. Она была ближе, чем лифт. Я поняла, что бессмысленно бежать к нему, когда за спиной человек с пистолетом.
– Идемте вниз, мисс Купер. Давайте выйдем через заднюю дверь, где, по вашим словам, стоит машина.
Я медленно двинулась вниз по ступенькам; рука, которой я держалась за перила, дрожала. Мы спустились с пятого уровня на четвертый. Я направилась дальше, на третий, где через все здание шли рельсы от старой железной дороги.
– Ну-ка стойте! – вдруг резко приказал Ренли. Он поставил ногу на шпалу и посмотрел на меня. – Перестань дрожать, Алекс. Твое имя Алекс, я не ошибся? Копы должны думать, что мы коллеги, поэтому давай на «ты».
Ренли не понимал одного: Батталья вел в бой одну молодежь. Большинство моих коллег были детьми, только что закончившими юридический колледж. Они оставались на госслужбе недолго – до тех пор, пока их не переманивали частные фирмы и высокие гонорары. Ровесник Ренли уже давно был бы начальником отдела или шишкой в администрации, то есть не совершал бы рядовых выездов и не был бы моим подчиненным. Даже если я смогу успокоиться, у Бренниган хватит сообразительности, чтобы понять, что дело нечисто. Я всех подвергаю смертельной опасности.
Он опустил правую руку – с пистолетом – пониже, но оружие все равно было видно.
– Никогда не поручайте насильнику мужскую работу.
– Что? – спросила я.
– Дени не должна была погибнуть. Может, тебе удастся расслабиться, если я скажу, что на самом деле я не убийца. Ну, то есть не собирался им становиться. Ты должна помочь мне выйти отсюда, и я исчезну, не причинив тебе никакого вреда. Но мы никуда не пойдем, пока ты не возьмешь себя в руки.
Я не поверила ни единому его слову, но поняла, что он не двинется с места, пока не пройдет дрожь.
– Что вы хотите сказать? Может, я успокоюсь, если вы объясните, почему Дени умерла.
– Два слова: Энтони Бейлор, – Ренли прислонился спиной к перилам.
– Вы знали его по Флориде?
– К великому сожалению моего отца. Бандит, хулиган и все такое прочее. Я познакомился с Энтони во время своего недолгого пребывания в тюрьме для несовершеннолетних. Для делинквентов. Старомодное слово, сейчас его не услышишь, да, Алекс?
Я была уверена, что мы проверяли, нет ли у Ренли судимостей, и получили отрицательный ответ.
– Удивлена? Тогда мне было пятнадцать. У отца был очень хороший адвокат. Дело закрыли из-за моего возраста. А он забрал все фотографии и отпечатки пальцев.
– А кража в музее Гарднер?…
– Не глупи. Я бы никогда не решился на такое. Кроме того, десять лет назад Энтони как раз отдыхал в местах не столь отдаленных.
– Но он совершил кражу в музее Амхерсте. За это его посадили в тюрьму в Нью-Йорке.
– Совершенно верно. Один из воров, что вломились в Гарднер, спланировал и операцию в Амхерсте. Энтони взял на себя его вину, когда его поймали с картинами.
– Но не сдал его?
– В этом на него можно положиться. Полагаю, вашему приятелю Чэпмену с ним приходится трудно.
– А Дениз Кэкстон?
– Думаю, теперь-то вы уже знаете, что Энтони и Омар провели какое-то время в одной камере. Омар занимался этой идиотской перепиской с богатыми разводящимися дамочками. Он начал хвалиться этим перед Энтони. Рассказал о Кэкстонах и об их связях в мире искусства. Бейлор тут же вышел на меня. Я был знаком с Дени и Лоуэллом – все в нашем бизнесе их знали. Мы с Энтони использовали Омара, чтобы подобраться поближе к Дени.
– Она действительно наняла его убить Лоуэлла?
– Она не желала смерти мужа. Просто хотела его припугнуть.
По моему мнению, пуля, оцарапавшая череп, – неплохой способ запугивания.
– В него стрелял Омар?
– Нет, он перепоручил это Энтони. Тот куда более умело обращается с оружием. Что ж, Алекс, вижу, тебе уже лучше. Ты практически готова идти, – он посмотрел на мои руки, которые я стиснула, чтобы унять дрожь.
– Но как же картины из музея? Ведь все это из-за них?
Ренли не ответил.
– Я знаю, что вы показали одну из них Марко Варелли.
Он посмотрел мне прямо в глаза, чтобы понять, не блефую ли я.
– Эти картины прятали все десять лет, с того момента, как вынесли из музея. Всем известно, Алекс, – всем в моем кругу, – что ворам было трудно сбыть их с рук. Менее существенные работы, конечно, разошлись…
– Но не Рембрандт и не Вермеер.
– Вот почему Энтони попросили связаться со мной задолго до того, как он познакомился с Омаром.
– Воры?
– Я предпочитаю называть их хранителями. Понятия не имею, кто были те филистимляне, что совершили кражу. Их с трудом можно назвать любителями искусства – они оставили нетронутыми многие ценные картины – из-за собственного невежества, полагаю.