Прямые пути
Шрифт:
Дракон быстро наломал с ближайшего дерева сухих веток и подбросил в костер.
«А вы что здесь делаете?» — спросил Рес, чтобы не молчать.
«Направлялся к Великому Золоту и увидел ваш след. И решил, что вы можете быть в опасности».
«Спасибо, — запоздало поблагодарил Рес. — А на чем след, на камнях? По инею мы совсем мало прошли…»
«Вы обламывали ветки, и всегда в одном направлении».
«Неужто с высоты видно?»
«Видно. А что вы еще разглядели во мне, кроме того, что я черный?»
Почему это ему так важно знать? Лучше ответить на случай, если это он составляет мнение
Черный покачал головой: «Но это естественно, ведь в моем теле множество умов. Души предков, несколько помощников и трое достойных».
Ничего себе. Даже Леск отвлеклась от расчетов на несколько мгновений. Зато понятно, откуда пошли легенды про многоголовых драконов: в некоторых языках «ум» и «голова» одно и то же.
«Так вот, почему у вас такое длинное имя, — помахал Рес. — И как, уживаетесь?»
«Мы не принимаем сущности тех, кто нам не подходит хотя бы немного. Потому я не говорю о себе «мы» — кто бы ни управлял этим телом, у меня изменяются только далекие воспоминания и некоторые умения».
«Как умение подкрадываться?»
«Верно. На панцирного барсука охотился Удачливый Следопыт, потому что у него есть опыт такой охоты, мясо готовил помощник, — тут Черный изобразил несколько непонятных слов, — а говорит с вами Разжигатель Больших Пожаров, потому что заметил ваш след и хорошо владеет языком лжи».
«А почему — лжи?»
«Драконы общаются множеством способов, но солгать можем только жестами. В других случаях ложь либо невозможна, либо слишком очевидна».
Рес еще порасспрашивал про много умов в одном теле. Аж позавидовал: драконьи тела стареют медленно, к тому же очень живучи сами по себе — вон, в огне не горят, — а когда, все же, приходит срок, драконьи умы переселяются в другие тела, помоложе. Если там примут, конечно, впрочем, у драконов все выяснено и договорено задолго до срока. Если чужой ум подходит, то ему уж точно не откажут в гостеприимстве — ведь это опыт и знания, причем огромные, порой за тысячи жизней собранные. Нередко бывает так, что схожие личности естественным образом сливаются в одну. Рес спросил, много ли таких, чей ум никому другому не подходит, Черный начал отвечать, но прервался, уставившись на расчеты Леск. Она вывела последний знак и принялась внимательно перечитывать, словно сама не верила. Немного там было, всего семь коротких строчек. Рес ничего не понял и спросил:
— И что получается?
Хотя Рес говорил на языке побережников, Черный догадался, о чем речь, и ответил: «Кто-то уничтожает ваш мир. Меняет зеркало так, что оно перестанет отражать само себя, а будет отражать другие промежутки».
«Пустоту, — поправила Леск. — Все исчезнет. И всем соседним промежуткам достанется. Если не остановить вовремя».
Рес невольно оглянулся вокруг. Уничтожить это плоскогорье? И не только его, но и все остальное — горы, равнины, океаны? И всего лишь каким-то заклинанием — словами и жестами? Если бы это не Леск высчитала, ни за что не поверил
«Кто это делает? — спросил Рес. — То есть: кто это может сделать?»
Ответил Черный: «Их немного. В ближайших промежутках некоторые человеческие колдуны, правители серого народа, грифоны, некоторые демоны».
«А Император затеял все ближайшие промежутки завоевать, вот демоны и защищаются, как могут».
«Нет, — взмахнул рукой Черный. — Император не так глуп, чтобы нападать на действительно могущественных существ».
«Да мало ли, что они себе думают, эти могущественные. Может, за слабых заступаются таким способом. Или Император заверил их в миролюбии, а они не верят, потому как давно в заверения не верят. Или предвидели как-то, что Император все равно на них навалится, когда достаточно миров захватит и обоснуется там — чтобы нашим можно было пожертвовать».
«А ведь там армия, — добавила Леск. — Люди могли такого натворить, что…»
«Не могли, — решительно возразил Черный. — Люди пытаются быть жестокими, но очень плохо представляют себе, что такое жестокость. Иначе не пытались бы. Однако грифоны действительно могли испугаться человеческой армии, даже если Император не собирается нападать. И они презирают иных существ. Уничтожить промежуток, из которого пришла угроза, это в духе грифонов».
«И теперь, как Император узнает, то уж точно на грифонов нападет, даже если вообще не собирался», — предсказал Рес.
«Зачем?» — удивился Черный.
«Ну так — остановить этих грифоновских колдунов».
«Останавливать нужно не колдунов, а заклинание, — стал поправлять Черный. — И его пробудили не в промежутке грифонов, а в ближайшем источнике миров. И нужно еще найти колдуна, который владеет колдовством измерений и колдовством теней, добиться его согласия…»
«Не нужно, — вмешалась Леск. — Я владею и тем, и другим. И я согласна».
Ресу стало страшно — сами слова «источник миров» пугали, сразу поверилось, что там можно одним маленьким заклинанием наворотить чего угодно. А Черный смотрел прямо на него. Наверное, потому, что решать должен посредник, а не его ведьма.
«Похоже, придется идти к источнику этому, — Решил Рес. — И прямо сейчас, чтобы не тянуть».
Черный привстал: «Вы действительно собираетесь туда отправиться?»
«Мы не знаем пути, — осторожно начала Леск. — И нужно побольше узнать про заклинание, разрушающее наш мир. Нужно подготовиться…»
Черный сел: «Люди не выживут по пути к источнику и, тем более, возле самого источника. А драконы выживают легко, так что могут привести людей, присоединив их умы. Но если вы попросите, чтобы я… скажем так: это предел того, о чем одно существо может попросить другое существо. Даже ради спасения мира».
Рес понял, что придется покидать свое родное тело, и испугался окончательно. А Леск сохранила спокойствие: «И кого мы можем попросить?»
«Выход найдется, — пообещал Черный. — Вы уже достаточно отдохнули и подкрепились?»
«Подкрепились хорошо, спасибо, — неуверенно замахал руками Рес. — А чтобы отдохнуть, нам надо выспаться. После всего, что было…»
«Мы не знаем, сколько у нас осталось времени, потому лучше поспешить, — настаивал дракон. — Вы можете потерпеть без сна еще седьмую часть ночи?»