Прямые пути
Шрифт:
Степняки с утра не хотели будить гостей, которым предстоит непростой путь, но побережники и сами проснулись — запах готовившихся на завтрак сырных лепешек разбудил.
Пока ели, Тагин еще раз переспросил Леск, так ли ей надо идти. Услышав ответ, покачал головой — вот, мол, что в мире делается. Степняки дали побережникам одежу потеплее меховых плащей — длиннополые куртки на верблюжьей шерсти с веревочной поддевкой, чтобы не потеть, двухслойные штаны, меховые шапки, сапоги, рукавицы. Отдали половину своего запаса сладких плиток — их делают из молока, меда, орехового масла и разных приправ, вываривают все это, пока не загустеет,
Когда переодевались и перепаковывались, Рес опробовал себя в колдовстве с волшебным зеркалом. И вышло! Хотел увидеть медведя — и зеркало его показало. Как-то в детстве Рес попробовал писать с закрытыми глазами и удивился, что получилось. Сейчас — такое же странное ощущение, тоже вслепую работал. Правда, когда попытался управлять изображением, оно сбилось — тут уж действительно надо видеть, что делаешь. А для Леск — проще простого, аж завидно. Она, пока Рес возился с зеркалом, сделала оберег, который должен был отпугивать фоликсов — у Шелтака был такой же. Всего-то кусочек выделанной кожи с волшебными знаками, не верилось, что сработает. Леск и сама не очень верила, говорила, что фоликсы разные бывают, а оберег отпугнет только таких же, как возле реки Колдуньи.
Тагин взялся проводить Реса и Леск до прямой тропы, что вела на север — к Белому зеву. Недалеко тут было. Тагин-са перед тем, как попрощаться, налила гостям по чашке воды, а когда отпили до половины, оборвала:
— Хватит, допьете, когда вернетесь.
Обычай такой, суеверие — чтобы вернулись наверняка.
Оседлали лошадей, проверили поклажу и отправились припорошенной легким снежком степью. Сколько ни оглядывался Рес, все видел, что Тагин-са с детьми стоят рядом с шатром и смотрят вслед, пока вовсе не скрылись вдали.
На ходу Леск рассуждала, какое волшебство доступно Ресу. Немного его было — зеркало вот, кое-какие защитные заклинания, некоторые знаки. Остальное либо не дастся, либо слишком опасно. Тагин молча слушал. Потом стали выспрашивать у него подробности про Белый Зев, фоликсов, поход Агира — и узнали кое-что полезное, к примеру — фоликсы издалека чуют запах крови.
Когда уже почти добрались, на Реса снова накатило — проник в душу Тагину. Почти сразу вырвался, Леск и не заметила ничего. Тайн каких-то Рес у степняка не вызнал, обрывки разные: бескрайняя зеленая степь, вылетающие из улья пчелы, улыбка и горячий живот Тагин-са, новорожденный сын на руках. А все равно совестно теперь Тагину в глаза смотреть.
К прямой тропе вышли еще до полудня — Леск ее издали почувствовала. Долго и многословно прощались с гостеприимным степняком — понимали, что надо спешить, но все равно оттягивали. Тагин смутился, узнав, что ему оставляют лошадей — он-то был уверен, что бескорыстно помогает ведьме с посредником. Но куда лошадей было девать, если дальше только пешком?
Наконец, Леск прочитала заклинание, взяла Реса за руку и сказала:
— Старайся идти вровень со мной.
Едва не опоздала с советом, ведь Рес еще ни разу не ходил прямыми тропами пешком, все на лошадях либо по воде.
Тропа несла хорошо, быстро. Мелькали на небокрае сопки, далекое в один шаг становилось близким, еще шаг — и скрывалось за спиной. Резко менялся ветер — то в бок
Заснеженная степь резко и неожиданно сменилась глинистыми пустырями, каменными россыпями с торчащими там и там большими валунами и редкими клочками жухлой травы.
— Мы уже в промежутке? — спросил Рес.
Леск неуверенно покачала головой:
— Не знаю. Не могу сказать.
Да, сказать трудно. Когда Рес попадал в промежуток не с прямой тропы, а просто так, то сразу это чувствовал — менялись цвета, запахи и так далее. Но сейчас и без того на каждом шагу все меняется.
Промелькнула широкая борозда на суглинке — явно чей-то след. Легко догадаться, чей. Рес почувствовал, как вздрогнула Леск — ведь года еще не прошло, как натравленный Императором фоликс убил ее друзей-хранителей. И все равно Леск идет к Белому зеву, стало быть, действительно нельзя по-другому.
Мелькнула еще одна борозда, потом третья. Не так уж часто, если прикинуть скорость хода по тропе — мало здесь фоликсов. И все равно хочется проскочить опасные пустоши побыстрее. Темнеет, конечно, но небо чистое, можно будет идти и при свете звезд. Жаль, Тагин не знал, почему шаман Агир сошел с тропы посреди пустошей — не потому ли, что боялся идти в темноте? Хорошо бы так.
Однако не вышло проскочить пустоши быстро — скорость уменьшалась. Постепенно, почти незаметно, однако неуклонно. Когда солнце коснулось горизонта, Рес обнаружил, что они с Леск хоть и шагают, но почти не двигаются. Раз в пять медленнее обычного пешего хода.
— Сходим с тропы, — решила Леск.
Они постояли, оглядываясь. В красном свете заката пустошь выглядела особенно зловеще и безрадостно, да еще опасностью веяло. И — ни ветерка, тишина такая, что Рес отчетливо слышал, как бьется сердце Леск.
Стараясь ступать по камням, чтобы не оставлять следов, направились к ближайшей куче глыб. Нашли там что-то вроде пещерки, разостлались, устроились. Леск вызвалась стоять на страже первой, и Рес, неожиданно для себя, уснул.
После того, как жена его растолкала в полночь, сидел, слушая ее дыхание — смогла все же уснуть, не иначе — колдовством себя успокоила. Можно было вздремнуть по-охотничьи, в полглаза, но не решился. Из-за здешних тишины и безветрия — что-то было в них жутковатое, нечеловеческое. Зато расслышал очень далекий прерывистый шорох. Едва уловимый. Стало быть, не действует оберег? Или наоборот — отпугнул фоликса, тот и уползает? Во всяком случае, шорох затих, и Рес решил не будить Леск, утром ей рассказать. Так и просидел до рассвета. Впрочем, она, когда узнала, про шорох, только поежилась.
Сжевали по сладкой плитке и пошли на север. Не прямой тропой, а просто ногами.
Глава 17
Местность пошла в гору, и сухой суглинок под ногами сменился на неровный стеклянистый камень. Слишком звонкий и хрупкий — как ни старались Рес и Леск передвигаться тихо, все равно звук шагов получался очень громким. От фоликсов, положим, оберег защитит, но вдруг здесь не только они водятся? Хотелось разуться, чтобы ступать бесшумно, но нельзя — все ноги изрежешь. Не говоря уже, что запах крови привлечет фоликсов гораздо вернее, чем шум. Кровавый след тем более привлечет.