Прямые пути
Шрифт:
Все правильно — поели, о ерунде поболтали, пора и о важных делах поговорить.
— Нам нужно к Белому Зеву, — сразу и напрямую ответила Леск. — Я колдунья, и нам нужно выяснить, что происходит с волшебными потоками.
Степняки помолчали, нахмурившись. Незаметно, чтобы испугались колдуньи, да и не суеверны они — носят только по одному простому оберегу из храма всех богов. И все же не нравится им, что гости собрались к Белому зеву. Тагин качнул головой:
— Это слишком опасно. Там фоликсы.
И замолчал. Сказано достаточно, чтобы побережники отказались идти к Белому зеву. Если знают, кто такие фоликсы, и не совсем дураки. Удивляться, возмущаться —
— Белый зев оказался в промежутке? — вдруг спросила Леск. — Или даже в другом мире? Фоликсы встречаются только на Колдунье, там много переходов из их родного мира в наш. И они приходят только осенью, когда у красной рыбы нерест.
Тагин поднял бровь:
— Вы все равно хотите туда идти?
— Если есть какая-то возможность, — ответил Рес. — И не слишком опасно.
Степняк помолчал, кивнул какой-то своей мысли:
— Опасно. Шаман Агир из рода серых рысей ходил туда. Рассказывал. Когда в наш мир начало возвращаться волшебство и ожили прямые тропы, несколько десятков их сплелись у Белого зева, и весь узел переместился в какой-то промежуток, потому что в нашем мире он был бы слишком неустойчив — так говорит Агир. Дальше на север — каменистые пустоши. Раньше туда почти никто не забирался, а сейчас — многие, не сойдя вовремя со прямой тропы. Видели следы фоликсов и возвращались.
Рес не был удивлен, что Тагину, обычному бортнику, так много известно. Это знаменитое «Длинное ухо», из-за которого степняков подозревали в колдовстве даже в самые несуеверные времена. Суть такая, что слухи в степи обгоняют почтовых птиц, все про всех все знают, а утаить что-то почти невозможно. Сами степняки объясняют просто: небо слышит любое сказанное слово, и у неба нет тайн от людей.
— Фоликсы тоже ходят прямыми тропами, — продолжал Тагин, — и оказываются в нашем мире. Или пустошь тоже утащило в их промежуток. Там и прямые тропы ненадежны — слишком близко друг к другу, и потому легко сбиться еще до пустоши. Обычные люди стали вести себя на прямых тропах осторожнее, но тем, кто связан с колдовством, нужно к Белому зеву. Туда отправлялись наши шаманы — встретили фоликса и едва успели сбежать, даже колдовство не помогло. Хорошо, что у них были быстрые лошади. Потом отряд повелителей демонов из страны Десяти племен. Все — колдуны, с множеством оберегов, волшебных печатей, с заговоренным оружием. Они не вернулись. Агир пошел один. От фоликсов он прятался. Ни одного не видел, только слышал, как они ползают. Такая большая тварь не может передвигаться бесшумно. Потом, уже в другом промежутке, на Агира нападали огромные птицы, он шел ночью, а днем прятался. Потом встретил каких-то покрытых панцирем тварей, говорит, что отбился волшебством смерти. Потом шел по леднику из соленого льда. Но добрался до Белого зева, говорит, что волшебные потоки там бурлят, как в котелке. Опасно там оставаться, Агир даже не заходил в святилище. И еще говорит, что у него на глазах сливались какие-то вихри. Говорит, сливались, но не усиливались. Агир тогда узнал, что хотел, и сумел вернуться прямой тропой.
— А что он хотел узнать? — живо спросила Леск.
— Не сместятся ли прямые тропы. И не превратятся ли во что-то.
— А волшебными потоками не занимался? Когда это было?
— В самый снег. Дней сто назад.
А с волшебными потоками непонятное началось дней пятьдесят назад.
— Почему Агир пошел один? И пешком? — выспрашивала Леск.
Тагин внимательно посмотрел на нее. Качнул головой:
— Чем больше людей в
— Вероятно, фоликсы отслеживают искажения теневых потоков, — рассеянно объяснила Леск — она хмурилась, что-то обдумывая. Неужели все равно собирается к Белому зеву? Несмотря на фоликсов, промежутки и прочее? Наверняка думает: раз какой-то полуграмотный шаман прошел, то ведьма вершины, знающая уйму заклинаний, легко проскочит. Но ведь целый отряд отличных колдунов не вернулся! Рес решил, что запретит идти к Белому Зеву властью посредника. Им же вдвоем надо быть, Леск без Реса колдовать трудно.
Тагин тоже считал, что лучше не рисковать:
— После Агира никто туда не ходил. С тех пор промежутки могли измениться. Стать гораздо опаснее. Агир тоже говорит, что фоликсов со временем будет все больше.
Леск молча кусала губы. Рес видел, что она боится и сомневается, идти к Белому зеву ей страшно, но не идти — тоже страшно. А тут еще и знание о настоящей сущности Императора — вдруг оно важнее всех волшебных потоков? Можно ли рисковать?
Тагин, хоть и простой бортник, тоже увидел, что Леск волнуется:
— Неужели для вас так важно туда попасть?
— Важно! — подтвердила Леск.
— Да, важно, — согласился Рес, но тут же возразил: — Только мы и сами не знаем, стоит ли одно того. Если стоит, то и для вас тоже важно — да вообще, для всего мира. К тому же еще одно дело появилось, тоже непонятно, важнее оно волшебных потоков, или нет.
— Для всего мира? — зачем-то переспросила Тагин-са.
Тагин задумчиво вздохнул:
— Когда в мир вернулось волшебство, поначалу многие испугались. В каждой болячке видели порчу или сглаз. Сейчас успокоились. Не так уж страшно колдовство: душу в храме неба очистил, оберег в храме всех богов взял, и ничего не бойся. Зато можно лечиться у шаманов, ходить прямыми тропами. Но вы говорите, что может стать хуже?
— Может! — горячо подтвердила Леск. — Особенно если опустится небесная сеть.
Тагин чуть выпрямился — сам испугался? Леск про эту сеть Ресу рассказывала — жути нагнала, она умеет. В мире, где все слова волшебные, даже любая мысль обращается в колдовство разума, теперешним людям придется тяжело. Только самые тупые выживут.
Тагин повернулся к жене. Ни слова не сказал, но она, недовольно вздохнув, принялась отстегивать костяные пластинки от своего ожерелья — гадать собралась, как принято у степняков. Леск не доверяла всяким там предсказателям и прорицателям, говорила, что волшебство времени слишком ненадежно и капризно, легко ошибиться, а Рес доверял Леск, потому на гадание не надеялся. Да и Тагин-са чуть кривила недовольно губы, похоже, сама в эти свои пластинки не верила. А вот у Леск почему-то взгляд стал внимательным, она подалась вперед и спросила у Тагин-са, указав на пластинки:
— Это волшебные печати? Волшебство будущего?
— Да какое там, — пожала плечами степнячка. — Метки просто, что выпадет, то выпадет. Угадать, что будет, можно, если простой вопрос. И выпадет простое сочетание меток, а то часто такое выпадает, что разгадать невозможно. А поменять будущее нельзя. Что выпало, то выпало.
— Но ведь угадываешь, — мягко возразил Тагин.
— Не всегда. Зато почти всегда можно обойтись и без гадания. Какой у вас вопрос, идти — не идти?