Прятки со смертью
Шрифт:
— Так и есть. — Я повторила слова Вайса о том, что следует вновь допросить Флойда с допущением о фальшивости его признания. — И все же необходимы улики. Нужны большие дыры в его истории. — Я улыбнулась своей мысли. — Мы должны предъявить Линчу неоспоримое доказательство его невиновности.
Довольная тем, что Зигмунд и я пока на ее стороне, Коулмен остаток пути провела в кратком брифинге о том, что она знает о Уилбуре и Майкле Линчах, отце и брате Флойда соответственно.
— Уилбур работает?
— На инвалидности.
— Майкл
— Да.
— Работа есть?
— Начинал учиться на фельдшера, но не знаю, закончил ли.
— Мать?
— Неизвестна.
— О приезде предупредили?
— Угу.
— Сопротивлялся?
— Не особо.
И так далее, вперемешку с моими мыслями о Линче, о мертвом парне в старом русле и о том, поможет ли эта встреча найти связь между ними.
На Пало-Верде-драйв Коулмен повернула направо к стоянке для трейлеров, где я попросила ее оставить машину чуть в сторонке, и мы зашагали к дому детства Флойда Линча. Слой грязи покрывал окна и крышу его обиталища, грязный мотоцикл с толстыми шинами привалился к стене, и обтрепанный зонтик с выцветшими бело-голубыми полосами торчал над ржавым садовым столиком.
Из-за сетчатой двери с ружьем в руках появился Уилбур Линч. Приглашать нас войти он не торопился. Высокий и сухой, с жилистым телом, он напоминал ковбоя и выглядел много моложе своих шестидесяти трех. Однако лицо его было изрезано морщинами — от низкой на протяжении всей жизни влажности пустыни и сигарет «Кэмел», одна из которых, как влитая, сидела в ложбинке его нижней губы, похожей на рубец от сделанной в домашних условиях операции по удалению злокачественной опухоли.
Коулмен показала свой именной жетон, а я положила руку на свою сумочку, будто жетон у меня там и готов к предъявлению.
— Агент Коулмен, — представилась Лаура. — А это…
Я было собралась перебить ее, но, слегка ошарашенный моей маскировкой — распущенные волосы и солнцезащитные в пол-лица очки а-ля Джеки Кеннеди, — Линч сделал это за меня.
— Вы не похожи на агента ФБР, — сказал он, объясняя ружье в руках.
Глубоко в душе я с ним не согласилась: сама-то я точно подумала бы, что Коулмен вылитая агент ФБР, даже если б она не была им. Та скосила на меня быстрый взгляд, как бы говоря: «Надо было надеть черный костюм».
— Все думал-гадал, когда же приедете, — усмехнулся Уилбур, присаживаясь на ржавый стул у такого же ржавого столика под зонтом и показывая нам на два других. — Сразу, как поймали его, думал, завалитесь все сюда повидать меня. Думал, в новости попаду. — Он говорил медленно, растягивая слова, как бы с ленцой, но не спускал с нас глаз, будто хотел убедиться, что мы заметили, как ему плевать на все.
Он вынул остаток сигареты, положил окурок на стол и небрежно смахнул пепел ребром ладони.
— Сожалею о вашем сыне, — произнесла Коулмен, не вдаваясь в детали своей роли в задержании Флойда.
Он улыбнулся и вытащил пачку сигарет из кармана рубашки:
— Ну
Линч щелкнул пальцем по пачке, выпали две сигареты, и одну он предложил нам чересчур плавным жестом: он явно сдерживал дрожание рук. Мы отказались, и он закурил.
Как только Линч ловко приспособил сигарету в «лунку» на губе, Коулмен спросила:
— Расценивать ли эти слова как то, что ваши отношения с Флойдом не были хорошими?
— Можно и так сказать.
Я уловила небрежность в его тоне.
— Он же вырос здесь, верно? Ходил в школу, дружил с кем-то?
— Пожалуй. Он всегда держался особняком, читал много. От книг было не оторвать. — Верхняя губа Линча заметно оттопырилась вверх на звуке «р», как будто чтение стало первым шагом сына по дороге к убийству на сексуальной почве. — Сознался, значит… Только тело мне не присылайте. — Он выдал звук «хе-хе», который, наверное, надо было расценивать как смешок.
— Дело в том, мистер Линч, и это, возможно, утешит вас: мы здесь потому, что считаем, что Флойд не совершал преступлений, в которых сознался, — объяснила Коулмен.
Линч слегка отвернулся от нас и остановил взгляд на высокой траве, прикрывавшей бок трейлера. Он мало напоминал человека, когда-либо нуждавшегося в утешении.
— А еще попытаться прояснить несколько оставшихся вопросов, — добавила я. — Как по-вашему, существует ли причина, вынуждающая Флойда брать на себя вину за то, чего он не совершал?
— Нет. — Линч резко затянулся, дернув головой, будто без нее легким не хватало силы втянуть весь дым, который ему требовался. — Потому что я думаю, что это сделал он, — сказал он после того, как выпустил дым. — В этом мальчишке всегда сидела ненависть.
— Ненависть? — переспросила я.
— Семя зла, так это, кажется, зовется. Послушайте, не знаю, что вы ждали от меня. Может, кому-то и стыдно оттого, что его сын — серийный убийца. Вы хотели видеть, как я заламываю руки и рыдаю? Тогда вот что я вам скажу. Я радовался, когда он наконец ушел из дома и мне не надо было беспокоиться, что он убьет кого-нибудь поблизости. — Линч замолчал, словно прислушиваясь к эху своих слов, снова выдал смешок «хе-хе» и посмотрел на нас, будто приглашая тоже посмеяться.
Ни я, ни Коулмен не нашли в себе сил ответить ему тем же.
— Когда вы последний раз видели Флойда? — задала вопрос Коулмен.
— Он купил себе грузовик года четыре назад. Приезжал нам показать.
— Ваша жена была жива тогда?
— Нет. А что вы хотите пришить ему взамен? — Линч засмеялся, на этот раз громче, но уже не так весело.
— Что вы можете сказать о грузовике Флойда? Он пускал вас внутрь, показывал, что там и как?
— Внутрь не залезал. Но хотелось. Это вам не хухры-мухры, если парень может позволить себе купить тягач. Думал, перестану гадать, когда нарисуется кто-нибудь из вас с вопросами о нем, хе-хе.