Шрифт:
Татьяна Назаренко
П Р Ы Н Ц Е С С А И З Ч К
Татьяна Юрьевна Назаренко родилась в 1970 году в г. Северске Томской области. Окончила Томский государственный университет. Защитила кандидатскую диссертацию по теме "Опричники. Опыт историко-психологического исследования". Работает в музее. Ее рассказы публиковались в журналах "Северский меридиан", "Сибирские Афины"; повесть "Прядь о Скади" издана в 2000 году в сборнике "Летать легко".
Участница семинаров молодых писателей в Томске "Сибирские Афины" (1998, 2000) и Второго Форума молодых писателей России (2002).
Рядовая операция
Для нас нет и не может быть старых устоев морали и "гуманности", выдуманных буржуазией для угнетения и эксплуатации "низших классов". Наша мораль новая, наша гуманность абсолютная,
"Красный меч",
орган политотдела
Особого корпуса войск ВУЧК.
18 августа 1919 г.
19 июля 1921 года
Пофыркивая и отплевываясь, Марк плескался у колодца, подставляя солнцу покрасневшую от студеной воды мускулистую спину. Настроение у него было превосходное. Накануне он прибыл в Кирсанов и легко нашел себе дом для постоя, в котором его приветили, хорошо накормили. ("И не только, ухмыльнулся Марк своим воспоминаниям.- Хозяйка, стервь, попалась красивая и ласковая".) Он наскоро обтерся холщовым полотенцем, натянул на еще влажное тело приятно чистое белье и гимнастерку. Достал из кармана малиновых галифе частый гребешок, тщательно зачесал назад свои густые, выгоревшие на солнце волосы.
На крыльце появилась хозяйка, позвала сладким голоском завтракать.
– Сейчас, - отозвался Марк. Отряхнул плечи, вытер пальцами зубья гребешка и уже собрался пойти в дом, когда во двор вбежал юный красноармеец из штаба и, запаленно дыша, затараторил:
– Товарищ Штоклянд, скорее в штаб! Товарищ Клява велел!
Марка эта торопливость настолько обеспокоила, что он невольно перешел на привычную с детства мову, хотя с гимназии старался не только говорить, но и думать по-русски.
– Шо таке?
– Товарищ Клява зовет!
Поди разбери, действительно случилось что-то серьезное или торопливый дурень всполошился от излишнего усердия.
– Сейчас, - недовольно буркнул Марк и спокойным, деловым шагом пошел в дом.
Шевельнувшееся было сожаление о пропавшем случайном уюте и завтраке исчезло бесследно. За годы гражданской Марк привык ни о ком и ни о чем не жалеть, забывая о самых болезненных потерях за новыми впечатлениями и заботами. Вышел скоро, на ходу застегивая аккуратную кожанку. Деловито, без лишних движений поправил оружие и зашагал за курьером. Свернув из переулка на главную улицу, пересек неширокую площадь, немощеную, изрытую свиньями и заплеванную подсолнечной шелухой. Поднялся на крыльцо здания штаба. Часовой пропустил его. Провожатый указал нужную дверь в коридоре и умчался куда-то. Марк постучал.
– Входите!
Штоклянд с порога оценил обстановку и с облегчением почувствовал, что нет ничего экстренного. Выругал про себя вестового и осмотрелся. В кабинете было накурено до такой степени, что дым слоями стелился под потолком. За столом с расстеленной на нем картой сидели несколько человек. В центре начальник штаба 1-го боевого участка Федько. Рядом - непосредственный начальник Марка из Особого отдела товарищ Клява - высокий худой латыш. Дальше Серега Свободин (вообще-то Софрон Логгинов, но по-революционному Сергей Свободин), как всегда, щеголеватый, с лихо закрученным белесым чубом и в новой гимнастерке - командир кавэскадрона. И еще двое незнакомых: невысокий толстенький мужчина в штатском, с таким же неуклюжим, как и он сам, портфелем. И молодая, по-военному подтянутая женщина в кожанке. Она курила, жадно затягиваясь, и цигарку держала по-мужски, в трех пальцах. Когда Марк вошел, женщина неодобрительно уставилась на его ладную фигуру в добротном новехоньком обмундировании. Штоклянд принял ее осуждающий взгляд как вызов и, усмехнувшись про себя, определил: "Стервь партейная".
– Здравствуйте, товарищи, - произнес Марк, ослепительно улыбаясь только женщине.
Она смутилась, опустила глаза на карту. "Активистка, а как быстро капитулировала!" - удивился Штоклянд.
– Распустились, товарищ, опаздываете, - строго произнес Клява и повернулся к начальнику штаба.
– Все в сборе.
Тот встал, машинально провел рукой по бритой наголо голове и начал серьезным тоном:
– Товарищи. В настоящее время подавление кулацкого мятежа антоновцев в общем завершено. Почти полностью ликвидированы банды в Моршанском уезде, решающие боевые действия ведутся южнее Кирсанова.
– Он уверенно обвел толстым, черным
– Здесь сосредоточены наши главные силы. Но в тылу, вот тут, в районе сел и деревень Большое Шереметьево, Рудовка, Осино-Гай, Козьмодемьяновка, Дмитриевка, Кянда, орудует банда кулака Епифанова. Сами понимаете, оставлять ее в тылу нельзя. Банда небольшая, всего-то с полторы сотни человек или около того. Мы направляем на операцию по ее уничтожению и изъятию особо злостных бандитов отряд в полторы сотни сабель и полторы сотни штыков под единым командованием товарища Свободина. ("Ладно, терпимо", - подумал Марк.) Из особистов командируются товарищи Штоклянд и Громова. С вами поедет сотрудник газеты товарищ Лисицын, вы его привлекайте для политработы. ("Баба и штатский тюфяк", - недовольно поморщился Штоклянд.) Ревтрибуналист товарищ Устимов. ("Хорошо, дельный товарищ!" - обрадовался Марк.) Думаю, вы осознаете всю ответственность...
Дальше можно было и не слушать, Штоклянд сам мог наговорить подобных слов с три короба. Он тронул за рукав Серегу:
– Что за баба? Не припомню среди наших такую.
– Прибыла недавно. Клява ее знал раньше, говорит, стоящая.
– И добавил насмешливо: - Большевик с дореволюционным стажем, между прочим, не фунт изюму.
Начальник штаба тем временем закончил о долге и ответственности и произнес:
– Подробнее обстановку доложит товарищ Громова.
Она поднялась, одернула свою потертую кожанку, начала по-волжски нараспев, сильно окая:
– Сводка составлена по материалам Тамбовского ГубЧК и местного Политбюро*. Главарь - Епифанов Спиридон Иванович, кулак, уроженец села Большое Шереметьево, тридцати двух лет, фронтовик, имеет солдатского Георгия за храбрость. Когда объявили продразверстку, отказался платить и на сходе вел агитацию, чтобы и другие не платили, говорил, жиды обдерут вас как липку. А тут еще отряд продкомиссара Михайлова допустил перегибы. Продразверстку собирали, не глядя на социальный слой, по едокам. Картошку поморозили, скотину поморили голодом, из зерна самогонку гнали и пьянствовали, грабили напропалую, портили девок. В общем, почва для возмущения имелась. Местные бандитов считают своими заступниками, обеспечивают им поддержку. Были попытки внедрить в банду своих агентов от Политбюро - безуспешно. Ну что еще сказать? Банда как банда. Много таких. Что делает? Совработников зверски убивает. Вот у меня тут несколько фотографий...
Пока Марк слушал доклад без особого интереса - банда действительно была рядовая.
Громова тем временем подвела итог:
– ...По донесениям я выписала наиболее активных бандитов, пособников и так далее. Тридцать четыре человека, у всех указано место жительства, отдельно живущие родственники. ("Так, это уже лучше! Вот это мне и нужно!" оживился Марк.) У меня все.
– Ваша задача, - сказал начальник штаба, - не только уничтожение бандитов и разоружение населения, но и формирование отрядов милиции и самообороны из бедняков и сочувствующих советской власти середняков, советизация и агитация на местах. И последнее. Я, товарищи, должен вам напомнить Приказ № 116 Полномочной комиссии ВЦИК от 23 июня 1921 года. Это будет ваше основное руководство к действию.
– Он достал из потертой папки, лежавшей возле него, листок и начал читать, старательно выделяя голосом места, которые считал наиболее важными: - "Опыт первого боевого участка показывает большую пригодность для быстрого очищения от бандитизма известных районов по следующему способу чистки. Намечаются особенно бандитски настроенные волости, и туда выезжают представители соввласти вместе с частями РККА. По прибытии на место волость оцепляется, берутся шестьдесят сто наиболее видных лиц в качестве заложников, вводится осадное положение, после этого собирается полный волостной сход, на коем прочитываются приказы Полномочной комиссии ВЦИК". № 130 и 171, - пояснил он.
– "Жителям дается два часа на выдачу бандитов и оружия, и население ставится в известность, что в случае отказа дать вышеупомянутые сведения заложники будут расстреляны через два часа на глазах у населения. После чего берутся новые заложники. Каждый житель должен дать показания, не отговариваясь незнанием, в случае упорства проводятся новые расстрелы. По окончании чистки осадное положение снимается, водворяется ревком и насаждается милиция. Настоящее Полномочная комиссия ВЦИК приказывает принять к неуклонному исполнению". Подписали председатель Полномочной комиссии Антонов-Овсеенко, командующий войсками - Тухачевский.