Прыжок барса
Шрифт:
Ника сжала кулаки.
– Упрямством его не возьмешь. Упрямее его я никого не знаю. Если он однажды сказал: "нет" - это сложно изменить. Я бы рад подбодрить тебя, малыш, но у тебя шансов - ноль.
Ника не выдержала:
– А ты сам можешь отказаться от Эл?!
– заорала она.
– Давай, откажись! Она хотя бы волноваться перестанет, что тебя убьют в мирах! Сделай доброе дело!
– Ну-ну, тихо!
– он схватил ее и прижал к себе. Ника брыкалась, но силы были не равны.
– Да. Уж. Не простая у нас с тобой задачка. Правда?
– Дурак, - фыркнула
– Да ладно тебе, первая начала ездить по моим чувствам. Я твои проблемы тоже знаю. В следующий раз, когда соберешься меня воспитывать, оценивай обстановку тщательнее.
– Он меня совсем не любит, - простонала Ника.
– Нет. Не любит. Чем быстрее ты с этим сживешься, тем проще тебе будет потом.
– А сам-то.
– Ты сама сказала, что Эл меня любит... Может быть не так, как мне этого хочется... Согласен.
Часть 3 Совпадения
Глава 1
Солон с беспокойством ждал визита Елены. Она не приходила четыре дня, вчера мальчик принес ему записку. Он не стал озадачивать архивариусов поисками документов с клинописью. Он сам знал, где хранятся похожие рукописи.
У стеллажа хозяйничал писец Нкрума, проверяя порядок.
– Вчера кто-то брал отсюда свитки, - сказал он и требовательно посмотрел на Солона.
– Это был я.
– Ты не записал, что смотрел.
– Я не уносил отсюда ничего, - предупредительно стал оправдываться Солон.
Они дружили, но въедливый Нкрума не прощал беспорядка. Египтянин средних лет, воспитанный в семье писца, он был девятым сыном. Ему пришлось с малолетства отстаивать авторитет перед старшими в семье и угождать строгому отцу, что сформировало его непростой характер. Солон знал, что Нкрума двенадцать лет добивался этого места в библиотеке храма. Он все делал крайне аккуратно и тщательно. У него был лучший стиль письма и необыкновенная память. Он писал на восьми языках. Солон не решался обратиться к нему за помощью только по причине его крайнего педантизма в делах. Просьба Елены была щекотливого свойства, скорее сделка. Солон предполагал, какова будет реакция писца на его просьбу о помощи. Но делать было нечего. Сам он решить эту задачу не сможет. Было бы проще пригласить эконома, всучить Елене плату и отослать ее. На днях он почти решился сделать так. Но Солона что-то останавливало.
– Эйдике не показывал тебе ничего нового?
– спросил Солон, проигнорировав замечание.
– Вчера что-то случилось, он был рассеян. На днях он приносил какие-то таблички, они пока лежат у меня в ящике.
– Ты их смотрел?
– Это очень старое написание наречия поклонников Аннуны. Аннунаки так писали. Такие тексты еще встретишь в храмах Астарты, древней небесной матери. Это было еще до персов, до Александра.
Таблички Елены все-таки попали в руки Нкруме, Солон просил Эйдике не выпускать их из рук, пока не будет принято окончательно решение. Эйдике оказался ненадежным хранителем секрета.
– Тогда взгляни на это, - Солон протянул ему свиток Елены, который вчера положил среди прочих документов на полку с новыми рукописями. Забрать свиток
Нкрума развернул пергамент и вытаращил глаза. Потом он сделал то, что делали переводчики до него. Он повернулся к окну и, перевернув пергамент письменами от себя, посмотрел его на свет.
– О, Амон! Это чудо!
– воскликнул он.
– Кто это принес?
– Одна девушка. По виду не скажешь, откуда она. Говорит, что спартанка. Племянница врача, текс достался ей по наследству. Она прибыла в город и предоставила свиток нам.
– Почему же не в Музеум?
– подозрительно посмотрев на Солона, спросил Нкрума.
– Дело тут не во врачевании. Она откуда-то знает, что у нас хранятся знаки богов.
Нкрума снова вытаращил глаза. Он поборол первый порыв и сказал:
– Нужно сделать копию. Я найду похожий кусок кожи и обработаю его должным образом.
– Она готова его отдать в обмен на то, чтобы посмотреть знаки.
– Нет. Нельзя. Зачем это женщине?
– Видишь ли, у меня подозрение, что здесь все необычно. Видел бы ты ее так называемого друга. Таких нанимают охранять царей. Она сама необычная, окружение у нее необычное.
– Я хочу ее увидеть, - потребовал Нкрума.
– Это не трудно. Я ожидаю ее сегодня. Она придет.
– Позови меня.
Вскоре Солон привел Нкруму в перистильный двор, где гулял прохладный ветерок. На море еще было волнение и ветер разгонялся вдоль прямых улиц от моря и приносил сюда запахи порта. Елена ждала их там, на одной из дорожек, среди цветника. На сей раз она была одета более изысканно. Голубой хитон подвязанный плетеным поясом, волосы убраны в прическу на александрийский манер. Странная цепочка, необычного плетения украшала ее шею, то что подвешивалось на цепь было скрыто в складках ее одежды. Женщины, обычно не прячут украшения. Широкий наборный браслет из цветных камней украшал запястье. На плечи был наброшен большой платок с набивным рисунком по краю.
Солон поздоровался с Еленой и представил Нкруму. Писец внимательно осмотрел спартанку, та понимающе позволяла ему это, уголки ее губ чуть приподнялись.
Нкрума смотрел откровенно придирчиво.
– Зачем тебе то, что ты просишь?
– очень строго спросил Нкрума.
– Почему я должна говорить?
– в ответ холодно спросила она.
– Это невозможно, - тут же возразил Нкрума.
Эл перевела взгляд на Солона, тот никак не реагировал.
– Вы мне отказываете?
– спросила Елена у Солона.
– Почтенный Нкрума считает, что рукописи, которые ты хочешь увидеть, доступны только избранным, - сказал Солон.
– И кто является избранным, по местным понятиям?
– спартанка уже с недоверием посмотрела на обоих.
Оба молчали. Нкрума вздернул подбородок. Ему не понравился вопрос, но манеры этой женщины соответствовали краткому описанию, которое дал Солон. Нкрума доверял его впечатлению. И он согласился бы с тем, что женщина выдает себя за спартанку. Видимо потому, что издавна и по это время женщины у спартанцев обладали независимостью.