Прыжок барса
Шрифт:
– Геликс, отследи мое место положение. Передай Эл, что я возвращаюсь домой.
Во дворе их дома его встретила Эл с лампой в руке. У нее все еще светились руки.
– Это так просто не смывается, - она весело повертела кистью у его лица.
– Я испачкала тебе шею и твое дикарское ожерелье.
Эл это обстоятельство веселило, лицо ее сияло счастьем. У нее был след на щеке, он попробовал его стереть. Она хихикала и морщилась. Алик не утерпел, она была такой близкой и милой, сгреб ее в охапку, так рьяно, что она отставила в сторону руку с лампой, чтобы не облить его
– Ты больше не сердишься на меня?
– спросил он.
– Я не сердилась. Я пыталась удержать твои порывы, - призналась она.
– Мне казалось, что я справлюсь с собой. Со стороны так не кажется. Ника уже меня воспитывает. Однако, в моих новых возможностях есть множество положительных сторон. Не так ли?
– Да, - согласилась она.
– Ты не спрашиваешь, куда завело меня наблюдение? Просила Геликс следить за мной?
– Нет. Я не успела спросить. Так куда?
– К дому твоего знакомого вельможи, Пелия. А тебя?
– Мой дошел до канала, передал лодочнику другую записку. Лодка была не для моря, из тех что переплывают озеро, а потом он ушел в рыбачий квартал. Дальше путь записки отследит Геликс.
– Любишь такие загадки.
– Он баюкал ее в объятиях.
– У меня есть за что зацепиться.
Лампа в руке Эл погасла. Он поднял голову к небу. Над ними были звезды. Было прохладно, но вдвоем они не замерзнут. Он укутал Эл полами своего плаща.
– Я набегался, а спать не хочу. Ночь какая...
Эл уютно устроилась в его объятьях. Она положила голову ему на грудь и слушала как гулко бьется его сердце. Сначала оно зачастило, потом ритм стал мерным. Алик успокоился. Последнее время он редко пребывал в равновесии. В случае с ним ей было трудно мгновенно оценить ситуацию. Его реакции были сложными. Для обретения покоя, ему требовался близкий контакт с ней и возможность демонстрировать чувства, она поняла это по тому, как он трепетно выхаживал ее после обморока. Он оттеснил от этого занятия Олю и Дмитрия. Эл ценила это и уговаривала себя не видеть в его действиях больше, чем любовь и заботу, убедить себя окончательно ей не удалось, ощущения говорили другое.
Формально она отобрала у него командование оперативными делами группы, что сама изначально поручила. Но это его не оскорбило. Он не придал этому значения, не напомнил что равен ей в полномочиях, как было всегда. Все что сейчас было важным для него - это их отношения. Его злило не то, что Эл проявила командный тон, а то, что она забывает за делами уделять ему внимание. Эл беспокоило, что старая маленькая змейка ревности превратиться в змея. Известие о том, что Эл считает его великим вызвало протест такой силы, что заставило его думать лишь о том, что она избегает его. Потому он так настойчиво требовал внимания. После вспышки ярости в Москве она хотела охладить его пыл, дать понять, что существую границы и личное пространство, которое он будет соблюдать. Алик не хотел терпеть ограничения.
Ей сильно мешало то впечатление о нем, которое сложилось в прошлом, замешанное на любви и чувстве
Он не улавливал ее внутреннего смятения, емму и в прошлом не удавалось отвелечься от своих чувств. Он обнимал ее с беззаботной наивностью и был счастлив. От него веяло чувственностью, которая, признаться, была заразительной. Эл невольно улыбнулась, вспомнив Кикху, как сложно сопротивляться его чарующему взгляду и сохранить равновесие, когда он пускает в ход эту грань силы. Тут они точно братья. Но осторожность заставляла Эл не отдаваться этому чувству.
Она пришла домой с намерением отдохнуть, в его присутствии усталость как рукой сняло.
– Трудно со мной?
– спросила она.
– Трудно без тебя, - задумчиво ответил он.
– Что тебя терзает, Алик? Тебе необходим этот вопрос.
В ответ он обнял ее за плечи и сильней прижал к себе. Его сердце опять застучало сильно и быстро.
– Тогда будь милосердной, Эл. Не терзай меня. Одно твое слово, что ты не пойдешь в миры, и мне станет легче. Если ты любишь меня, откажись.
Эл тяжело и шумно вздохнула. Ей захотелось стиснуть зубы.
– Нет. Этого слова я не дам.
Он подался назад, но она ухватилась за его талию и удержала.
– Если ты оставишь меня, я пойму. Но тогда я точно погибну быстрей. Одной мне с этой мощью не справиться.
– Что ты такое говоришь! Не смей так думать! Я никогда тебя не оставлю! Никогда!
– он снова стиснул объятья так словно ее немедля отбирают у него.
Эл зажала ему рот рукой.
– Не клянись. Не нужно... Не нужно.
– А я хочу клясться.
– Жизнь так изменчива, любые обещания могут стать дымом.
– Что ты там увидела в своем забытьи? Что такого, что ты возводишь стену между нами?
– Это не так. Ты заблуждаешься. Нам необходимо время и пространство, чтобы осознать себя в новом качестве. И почему ты все время думаешь о своей потере? Почему ты не думаешь о том, что я тоже боюсь тебя потерять?
Она подтвердила слова Ники.
– Однажды ты уже оставила меня. В следующий раз я тебе этого не позволю. Либо позволь быть рядом, либо дай умереть. Я тебя уже терял. Не хочу больше.