Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы
Шрифт:
Такими уж были наши партизанские будни — нелегкими, изнурительными, но в то же время — бодрыми, жизнерадостными. Ведь в обыденной жизни партизан было так же много трудностей, как и во время исполнения боевых заданий.
НАРОД ПРОКЛИНАЕТ ИЗМЕННИКОВ
Украинские буржуазные националисты всегда с пеной у рта пытались доказать, что они пекутся о судьбе «родного края и народа». «Свободная», «самостийная», «ни от кого не зависимая» Украина не выходила из голов этих горе-патриотов. Но история уже не раз доказывала их демагогию, не имеющую ничего общего с подлинными стремлениями украинского
Смерть и слезы, руины и пожарища несли гитлеровцы на советскую землю. Люди умирали от голода, болели, а фашисты отправляли в свой фатерлянд награбленное народное добро. Суровые приказы категорически запрещали резать скот и птицу, молоть зерно, перерабатывать какую бы то ни было сельскохозяйственную продукцию. Даже жернова и те не разрешалось держать крестьянам. По этому поводу народ, который никогда не теряет бодрости, юмора и всегда, даже в беде, умеет найти острое словцо, пел частушку:
Стоїть Гитлер над рікою, Держить жорна під рукою. Ні змолоти, ні спекти, Ні з України втекти.Фашистские власти создали специальную организацию «Пакет-аукцион», занимавшуюся изготовлением тары, упаковкой и отправкой в Германию посылок, багажей, контейнеров с награбленным добром и продовольствием. Кроме этого, существовали всякого рода «заготовительные организации». Руководил этими «хозяйственными» делами один из заместителей Коха генерал в отставке Герман Кнутт.
Люди не могли выдержать этих «порядков», они вступали в борьбу с врагами. Сначала в отряды приходили по одному, по двое, затем группами по двадцать — тридцать человек, а потом уже действовали целые партизанские отряды, стихийно создавшиеся из местного населения. Героически сражались они с гитлеровцами за освобождение родной земли.
Но были и такие, которым пришелся по вкусу «новый порядок». Это они с чердаков и крыш зданий стреляли по отступающим советским войскам. Это они выходили с цветами навстречу фашистским танкам, хлебом-солью встречали захватчиков, видя в них своих «спасителей от большевизма». Это они выслуживались перед оккупантами, выискивая и расстреливая коммунистов и комсомольцев, солдат и офицеров Советской Армии, советских активистов. Это они молились за победу фашистской армии и крепкое здоровье Адольфа Гитлера.
В Ровно один из многих «друзей» по коммерции дал мне националистическую газету «Самостійна Україна» от 10 июля 1941 года, издававшуюся в Станиславе. В этом продажном желто-блакитном листке был напечатан так называемый «Акт провозглашения Украинской державы».
Бандеровская присяга верности нацистской Германии была принята украинскими буржуазными националистами на их сборище 30 июня 1941 года в здании «Просвиты» во Львове.
Что это было за «суверенное соборное государство» и как «сотрудничали» его главари с Гитлером, нам было хорошо известно. Предатели украинского народа шли на службу в фашистские карательные отряды, «шуцполицию», «криминальное СД» и другие разбойничьи организации. Они рядились в черные шинели с серыми воротниками, носили на рукавах повязки с изображением черепа и надписями «шуцманшафт», «шуцполицай». Их руками гитлеровцы
Когда гитлеровцы увидели, что их дела на Восточном фронте ухудшаются, а в лесах все шире развертываются действия партизан, они дали своим националистическим холуям приказ уйти в подполье. Вот тут и выползли на арену бульбовцы, бандеровцы, мельниковцы и всякая другая шваль. За несколько недель наводнили они леса и села. Вооруженные до зубов бандиты, прикрываясь лозунгом борьбы за «самостийную Украину», устраивали налеты и погромы, выдавая себя за партизан. Этим они думали подорвать авторитет народных мстителей у населения, вызвать ненависть к нам. Но во что волка ни ряди — зубы у него все равно остаются волчьи. Люди знали, кто в действительности защищает их интересы, кто сражается за их освобождение. Люди верили партизанам и проклинали изменников.
Вначале мы надеялись повлиять на националистов мирными средствами. Велись даже переговоры с так называемым «атаманом Полесской Сечи» Тарасом Бульбой (он же Боровец), который клялся, что будет действовать вместе с партизанами против фашистов. Однако бульбовские головорезы устраивали нам засады, грабили и истребляли население, сжигали хаты.
Наряду с открытыми врагами у нас появились враги замаскированные — еще более опасные и коварные.
В конце февраля 1943 года группа разведчиков, возглавляемая Николаем Ивановичем Кузнецовым, возвращалась в отряд с очередного задания. Нас было двадцать три. Ехали, как обычно, на подводах, пели песни. Наступили сумерки, когда мы достигли переправы через Случь. По узенькому понтонному мосту перебрались на противоположный берег реки, где раскинулось небольшое село Хотин. Не успела первая подвода поравняться с крайней хатой, как кто-то из-за угла крикнул:
— Стой! Кто едет? Пароль!
— Свои!
— Стой! Ни с места, а то буду стрелять!
Подводы подъехали вплотную друг к другу и остановились. Кузнецов приказал залечь и выяснить, с кем имеем дело. Но темнота мешала.
— Выходи на переговоры! Кто вы такие?
— Мы партизаны соединения Сабурова! — прозвучало в ответ.
— А мы — медведевцы! Где ваш командир? — спросил Коля Струтинский, находившийся на первой подводе.
В ответ щелкнули затворы.
— Вы окружены! Сдавайтесь без боя! — раздалось из темноты.
И как бы в подтверждение этого позади нас, со стороны реки, застрочил пулемет. Струтинский еще раз повторил:
— Мы партизаны полковника Медведева. Кто вы такие? Выходите на переговоры!
Но вместо ответа со всех сторон сверкнули огоньками пулеметные и автоматные очереди.
— Кто бы это мог быть? — спросил меня Кузнецов. Но мне самому хотелось обратиться к Николаю Ивановичу с таким вопросом.
Коля Струтинский и Валя Семенов в это время заскочили в одну из крайних хат. Она оказалась пустой. Потом Струтинский огородами подполз к соседнему двору и услышал чей-то радостный голос:
— Попались, голубчики! Иди передай атаману, что партизаны окружены.
Когда Николай сообщил об этом Кузнецову, тот немедленно скомандовал:
— Вперед!
Мы открыли ураганный огонь из двадцати одного автомата и двух пулеметов и с криками «ура» ворвались в село.
Жорж Струтинский зарядил автомат диском трассирующих пуль и выпустил их вслед удиравшим бандитам. На одном загорелась ватная фуфайка. Он не понял, что это могло быть, и закричал:
— Братцы, они стреляют огненными пулями! Спасайтесь!