Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы

Гнидюк Николай Акимович

— Долго же господин фон Пиппер искал нас. Ну что же, друзья, сегодня мы повеселились, а завтра продолжим наш праздник в бою. Отступать не будем. Мы никогда этого не делали. Да и день завтра такой, что нельзя отступать. Встретим врага, как и положено!

— Видно по всему, — добавил Александр Александрович Лукин, — что фон Пиппер жаждет этой встречи. Есть такие сведения, что он купил себе генеральские погоны и носит пока в кармане. Говорит: «Как только уничтожу отряд Медведева, повешу их даже без приказа». Охота ему нацепить генеральские погоны.

Утром разгорелся бой. Гитлеровцев было вдвое больше, чем нас, они были вооружены

лучше, и все-таки командование отряда решило вступить в поединок.

Каратели поливали нас градом пуль из пулеметов и автоматов. Беспрерывно палили пушки и минометы. Гитлеровцы поднимались в психическую атаку, но меткие выстрелы наших снайперов вынуждали их поворачивать назад.

Кому приходилось воевать в лесу, тот знает, что каждый взрыв, каждый выстрел кажется тут в несколько раз звучней. Вокруг — непрерывный грохот. Он несется со всех сторон: поэтому иногда трудно определить, откуда враг ведет огонь. Немцы стреляли настолько интенсивно, что пулеметные очереди словно косой срезали молодые деревья.

Прошел день, вечерние сумерки опускались на землю, а бой не прекращался. У нас кончались боеприпасы.

— На каждого фрица не больше пяти патронов! — пронесся по цепям приказ командира.

Некоторые наши подразделения совершали опасные вылазки, отбивая у гитлеровцев пулеметы и патроны. Но враг не отступал, его атаки непрерывно повторялись.

Еще в начале боя одна рота партизан под командованием старшего лейтенанта Виктора Семенова замаскировалась на фланге карателей. Она должна была в самый критический момент неожиданно ударить по фашистам. Но с самого утра с этой ротой не было никакой связи. Все попытки разыскать ее были безуспешны. Кто-то высказал опасение, что каратели обнаружили ее и уничтожили. Другие предполагали, что Семенов, заметив опасность, не решается вступить в бой. Кончились патроны, а связи с Семеновым не было.

Я в это время находился в штабе. Медведев нервничал, взволнованно ходил по землянке. Связные приносили неутешительные вести с передовой. Уже собрали все патроны в хозроте, санчасти, у штабных работников, у радистов, а бой не прекращался.

— Долго не продержимся, — решил Дмитрий Николаевич. — С наступлением темноты придется отойти.

Александр Александрович Лукин предложил:

— А может быть, еще раз попробуем связаться с Семеновым? Надо послать на розыски его кого-нибудь из опытных разведчиков.

— Кого именно? — спросил Медведев у своего заместителя.

— Разрешите, Дмитрий Николаевич, пойти на розыски Семенова мне, — попросился я.

Медведев смерил меня внимательным взглядом и задумался. Нас, «городских» разведчиков, на такие операции не посылали. Не разрешалось нам принимать участие в обычных боевых стычках с врагом. На вооружении у нас были только гранаты и пистолеты. Мы так и назывались — «пистолетчиками».

Посоветовавшись с Лукиным и Стеховым, Медведев решил все-таки послать меня на розыски роты Семенова, установить с ней связь и передать приказ о немедленном вступлении в бой.

Местность я знал хорошо и поэтому даже не взял с собой карты. Знакомыми тропинками, под непрерывный аккомпанемент пуль, я незаметно выбрался за пределы расположения отряда. Определив, откуда стреляли немцы, я по густым зарослям добрался до широкой просеки, приблизительно в двух километрах за которой должна была находиться рота Семенова.

Почти вся просека была заполнена карателями, а «лысые» места простреливались

из пулеметов. Идти в обход не было времени и к тому же рискованно. Нужно было как можно быстрее перебраться через просеку. Каждый неосторожный шаг мог быть для меня последним. Я решил проскочить просеку именно там, где были немцы: незаметно подползти к пулеметному гнезду, бросить в него противотанковую гранату и, пока враг опомнится, перебежать. Уже было подполз к фрицам, как вдруг услышал в стороне украинскую речь.

Кто бы это мог быть? Ползу вправо по густым зарослям и наконец добираюсь до просеки. Вижу: стоит несколько подвод, нагруженных каким-то хламом и продуктами, а на земле возле них — крестьяне. Один поднял голову и заметил меня. Знаком я подозвал его к себе.

— Мне необходимо перебраться на ту сторону, — прошептал я.

— Надевайте мой пиджак и шапку. Осторожно только, этих гадов тут очень много. Они все слева, а правее выставлены пулеметные заслоны.

Поблагодарив, я переоделся и почти во весь рост спокойно перешел между подводами на другую сторону просеки. Какова была моя радость, когда примерно через километр я встретил двух партизан из роты Семенова! Оказывается, они уже трижды пытались перейти через просеку и связаться с нами, но безуспешно.

Как только мы встретились с бойцами Семенова, сразу увидели, что с места, где находились немцы, в сторону партизанского отряда поднялись одна за другой две ракеты — белая и красная.

— Что бы это могло значить? — спросил один из бойцов.

— Смотри, еще ракеты, только теперь в сторону немцев! — крикнул второй.

И тотчас над нами со страшным ревом пронеслись немецкие бомбардировщики. Еще миг — и в стороне послышались разрывы бомб.

Оказывается, каратели попросили помощи с воздуха. Когда самолеты появились над лесом, немцы подали им ракетами условный сигнал. Семенов понял, в чем дело, и начал выпускать в сторону гитлеровцев красные и белые ракеты. Увидев подводы и людей, суетившихся на поляне, летчики решили, что это партизаны, и принялись сбрасывать смертоносный груз на своих. Но этого им показалось мало, и они направили на землю шквальный пулеметный огонь.

Сделав свое дело, летчики повернули назад, а Семенов, не дав карателям опомниться от неожиданного небесного сюрприза, поднял роту в атаку.

Мы встретились с ним в конце боя, когда ничтожные остатки карательного отряда разбежались по лесу.

— Передаю приказ командира: «Роте старшего лейтенанта Семенова немедленно вступить в бой с врагами», — пошутил я.

Виктор рассмеялся.

— Понимаешь, — сказал он, — никак не мог связаться с нашими. А выступать без приказа не решился: хорошо — фашисты сами помогли. Ну что ж, пошли к командиру. Победа за нами.

Гитлеровская карательная экспедиция была разбита наголову. Только на месте боя мы обнаружили свыше трехсот вражеских трупов. Еще два дня партизаны прочесывали лес и вылавливали перепуганных фрицев. Одних вытаскивали из кустов, других снимали с деревьев. Были захвачены большие трофеи: около ста подвод с боеприпасами и разным воинским снаряжением, три орудия, одиннадцать минометов, более пятисот автоматов и пулеметов, две радиостанции, около двух миллионов патронов, сотни мин и снарядов.

Среди врагов, нашедших свою смерть в лесу, был и фон Пиппер. На одном из листочков его записной книжки мы обнаружили текст радиограммы, которую кандидат в генералы так и не передал своему шефу: