Прыжок в темноту
Шрифт:
Колчин прикурил сигарету, замолчал на минуту, вспоминая все подробности того вечера. Решкин тоже молчал, хотя на языке вертелся десяток вопросов.
Глава тринадцатая
В первых вечерних сумерках недостроенные корпуса завода медных окатышей выглядели так, будто по ним целые сутки работала вражеская артиллерия. Валерий Колчин уже третий час торчал на лестничной клетке между третьим и четвертым этажами административного здания. Он устроился на пластмассовом ящике, поставив его в простенке между двух оконных проемов и подстелив под зад ветошь. Попил воды и съел пару галет. Прикладом винтовки Колчин высадил стекло, каким-то чудом
От нечего делать Колчин поднимался с ящика и разглядывал большой заводской двор, когда-то перепаханный тяжелой техникой, теперь он зарос сорным кустарником и превратился в свалку. Груды битого кирпича, насквозь проржавевший экскаватор с опущенным ковшом, почерневший остов грузовика без движка и колес, несколько растрескавшихся бетонных плит, сваленных одна на другую, вдоль двора две траншеи в человеческий рост. Траншеи заросли желтой травой, местами осыпались. Напротив административного корпуса, в двухстах пятидесяти метрах через двор, склад готовой продукции. Приземистая, вросшая в землю, кирпичная коробка высотой в два этажа с обвалившимися углами, плоской крышей, на которой навалены почерневшие от времени вентиляционные короба. Металлические створки ворот сорваны с петель. Покорежены так, будто по ним прошла танковая колонна.
На крыше склада занял позицию Василий Гудзенко, вооруженный автоматом. К вечеру нестерпимая жара сменилась холодом. Гудзенко торчит там третий час, видно, задубел на ветру, как член эскимоса. Ветер поднимал тучи песка и пыли, Гудзенко, чтобы укрыться от непогоды, где-то откопал и подстелил под себя ветхий матрас, набитый тряпками и дохлыми мышами. Сверху накрылся пустыми мешками из-под цемента. В своем укрытии он одну за другой смолил сигареты, время от времени из-под мешков показывалась его всклокоченная голова. Когда Колчин появлялась в окне, Гудзенко махал рукой из стороны в сторону. Этот жест означал, что все тихо.
По сценарию Сальников, показывая дорогу до этой клоаки, заговаривает зубы Хасану, пытаясь притупить бдительность его людей. Можете убедиться, он один, совершенно беззащитен, нет ни ствола, ни рации. Когда вся эта паршивая компания оказывается возле склада, Сальников входит в помещение, чтобы там сесть за руль «Урала» и выгнать грузовик на двор. В кузове якобы находится оружие, за которым и приехал Хассан. Осматривать товар в помещении склада нельзя, электропроводка неисправна, люминесцентные лампы перебиты, сорваны с крюков. А на дворе еще светло, да и на столбе рядом с воротами склада горит единственная на всю округу лампочка в двести пятьдесят свечей. Итак, Сальников исчезает в темноте склада.
Гудзенко стреляет первым, он старается попасть по колесам автомобилей, чтобы лишить противника возможности прорваться сквозь огонь на машинах. Люди Хассана, поняв, откуда по ним бьют, стараясь укрыться от пуль, залягут за машинами, с противоположной стороны от Гудзенко. И станут удобными мишенями для Колчина. В помещение склада, через ворота они не побегут. Там, в темноте, их может ждать новая смертельная ловушка, из которой живым не выберется никто. На это весь расчет.
Но позиция Гудзенко не самая удачная. Так только он откроет огонь, его обнаружат. Контур темной человеческой фигуры на крыше здания хорошо просматривается снизу. Ответным огнем люди заставят Гудзенко залечь. Ему придется перемещаться с места на место по краю крыши, чтобы не стать легкой добычей стрелков. У Василия шансов мало, и, кажется, он уже помолился
Позиция Колчина тоже оставляет желать лучшего, сектор возле подъезда административного здания – мертвая зона для снайпера. Этот прямоугольник нельзя обстрелять сверху, не подставившись под пули. В подъезд можно незаметно просочиться, подняться вверх по лестнице, захламленной строительной рухлядью. На верхнем марше между вторым и третьем этажом под сваленными у стены досками закреплена граната Ф – 1, леска привязана к предохранительной чеке и лестничной решетке. В подъезде полумрак, леска невидима. Человек, который вздумает подняться наверх, зацепится за растяжку и плохо кончит. Это разовая страховка. Колчину не помешали бы глаза на затылке и немного везения. Кроме того, стрелять придется из положения стоя, но так быстро устают, начинают дрожать руки.
Как Сальников станет выбираться из этой каши – сказать трудно. Когда начнется пальба, телохранители Хассана забудут о нем, станут думать о том, как сберечь от лишних дырок свои шкуры. Два дня назад Колчин вместе с Гудзенко побывал здесь, пристреляли винтовку и замерили расстояние от своих позиций до ржавого грузовика, до ворот склада и до середины двора, где развернутся основные события. Оптический прицел винтовки имеет шкалу дальности до цели, приблизительной дальности. Гораздо удобнее держать эти цифры в голове, а не сверяться с оптикой каждую секунду. Если приедут четыре-пять человек, исход схватки решиться быстро. Если народу будет больше, задача снайпера существенно осложняется.
Винтовка СВД бьет одиночными выстрелами, в идеале, один выстрел – одно попадание. Но здесь развернутся не съемки коммерческого боевика, где человек с оптической винтовкой царь и бог на поле брани. Здесь прольется настоящая кровь, а не свекольный сок. А из снайперской винтовки часто мажут и очень хорошие стрелки.
Колчин присел на ящик, натянула вязаную шапочку на лоб. Вытащил из кармана бушлата мятую пачку сигарет без фильтра, чиркнул спичкой. По подъезду поплыл серый дымок, табак горчил на губах. Если часы не врут, сейчас семь с четвертью вечера.
Он раздавил тлеющий окурок подметкой башмака, сделал пару глотков солоноватой воды, съел шоколадный батончик и еще раз приложившись к горлышку фляжки, прополоскал рот. Колчин поднялся с ящика, выглянул в окно. На крыше склада стоял Василий Гудзенко, он подошел к самому краю, огороженному хлипкими гнутыми перильцами, едва достающими до бедер. Василий скрещивал над головой руки. Давал знак, что на дороге есть какое-то движение, с минуты все компания будет здесь.
Колчин в ответ махнул рукой, мол, ясно. Он скинул бушлат, бросив его на ступени лестницы. Оставшись в камуфляжных штанах, подпоясанных ремнем, американских ботинках на шнуровке с голенищами, закрывающими щиколотки ног, и коричневом свитере с высоким горлом. Колчин натянул тонкие кожаные перчатки, вытащил из-за пояса пистолет, проверил обойму, передернув затвор, поставил курок в положение боевого взвода и, включив предохранитель, опустил пистолет в правый карман. Послышался звук автомобильных двигателей, работающих на малых оборотах.
Колчин развязал тесемки рюкзака, вытащили оттуда два коробчатых магазина на десять патронов каждый. Патроны бронебойные, цельнометаллические со стальным сердечником, самый современный крутой бронежилет они прошивают легко, как картон. Звук автомобильных двигателей сделался ближе, вероятно, машины уже миновали ворота, въехали на заводскую территорию, сейчас они появятся из-за угла склада готовой продукции. Присев на ящик, Колчин положил винтовку на колени, вставил магазин в подаватель, щелкнула пружина. Он потянул затвор, досылая патрон в патронник.