Прыжок ягуара
Шрифт:
Они подошли к машине под всхлипывания Каретниковой.
– Это ведь он тебя нанял? – спросила она, плюхаясь на переднее сиденье «туарега». – Игорь? Признайся! Сколько он платит тебе? Я дам больше. Заложу свои цацки… одолжу у подруги…
– Я сам по себе.
– Значит, не он? А кто?
– У меня личный интерес.
Нелли потрогала царапину на плече и со свистом втянула сквозь зубы воздух.
– Ого… кровь…
– Дома промоешь и заклеишь пластырем.
– Домой мне в таком виде нельзя… – она провела ладонью по мокрому лицу, размазывая грязь. – Ты передумал меня убивать?
– Живи пока.
– Великодушно! –
Казалось, она смирилась со своей участью и с тем, что произошло в парке. В конце концов, она сделала все, что могла. Ее мысли блуждали вокруг мужчины, который сидел за рулем внедорожника. Какую цель он преследует?
– Неужели ты тоже запал на официантку из «Краба»? – вырвалось у нее.
– С чего ты взяла?
– Неспроста же ты следил за мной? Оберегал деваху от моей ревности? А самому не противно было делить ее с Каретниковым?
– Я не делил.
Нелли недоверчиво покосилась на него.
– Кстати… что ты болтал про детективное бюро какого-то Зорина? Я не забыла.
– Лучше забудь.
– Ладно. Может, вернешь мне пистолет? Игорь обнаружит пропажу, поднимет жуткий скандал.
– Это твои проблемы.
Она судорожно вздохнула и пригладила волосы. В ее светлых прядях запутались травинки.
– Приведи себя в порядок. Что подруга подумает?
– Решит, что мы с тобой занимались любовью на природе, – притворно смутилась Нелли. – А может, вместо денег ты хочешь…
– Не хочу, – отрезал Лавров.
У нее стучали зубы от холода и пережитого стресса. В последнее время она много нервничала, особенно сильно ее трясло перед нынешней встречей.
Тр-р-ррррр!.. Тр-р-ррррр! – снова зазвонил сотовый.
– Да… – ответил Роман. – Кто?.. Не узнал… Вика?.. Это вы?.. Что?.. Поздновато, но так уж и быть… да, заеду… обещаю…
Глава 44
Зверь рыскал по городу, взбешенный холодом этих серых каменных джунглей, полных вонючих газов и пыли. Летом джунгли погружались в смог, зимой промерзали насквозь, покрывались слоем белых кристаллов, называемых снегом. Вместо сочных зеленых лиан отовсюду свисали острые сосульки, вместо теплых влажных ветров дули ледяные метели. Вместо желто-золотого солнца в небе висел белый от стужи диск. Как тут не взвыть от тоски, от дикого, неукротимого отчаяния?
Зверь без устали исполнял наложенное на него заклятие, мечтая о воле, которая брезжила в его коротких тревожных снах. Он почти забыл, что такое эта вожделенная воля. Но жажда полузабытого счастья гнала его вперед во времени и пространстве. Когда-нибудь он вновь обретет утраченное.
Зверь ненавидел механические чудовища, которые бегали по каменным тропам и подземным лабиринтам, ненавидел презренных людишек, которые управляли этими чудовищами. Он привык, чтобы люди поклонялись ему, а не он служил им. Все перевернулось в его привычном мире, поменялось местами. Он оказался на самом дне.
Зверь ненавидел свое одиночество среди людей, свою ношу, которую силою колдовства взвалили на него. Он ненавидел бремя, которое
Его обрекли на долгие скитания по чужбине, на погоню за тенями. Как он позволил завлечь себя в ловушку? И сможет ли освободиться от своих оков?
Он метался с места на место, бросался из крайности в крайность. Ему была тесна незримая клетка, душен чужой воздух. Он скучал по буйству красок и запаху живой крови, которой щедро поили его. Когда-то его окружали величественные пирамиды, покорные слуги и блеск золота. Когда-то ему приводили самых красивых и знатных девушек, чтобы он утолил голод. Когда-то он получал все в избытке… и теперь пришла пора возвращать долг.
Зверь никого и ничего не боялся, но каменные джунгли утомляли его, высасывали силу. Он все чаще впадал в спячку, чтобы восстановиться. Он просыпался все более уязвимым. Но он еще был непобедим и страшен. Он не оставлял следов и нападал внезапно, когда его не ждали. Он мог сколько угодно сидеть в засаде и неутомимо преследовать врага. Он нюхом чуял добычу и находил путь к ней, как птицы безошибочно находят путь в теплые страны, а дикие звери – тропу к водопою. Он по своей природе обходился без компаса и географических карт, без адресов и координат. Его вело непостижимое сверхъестественное чутье, которое не могло подвести.
Он доверял этому чутью, как астролог доверяет звездам, а алхимик – магическим формулам. Он не умел думать и действовал по наитию, самому древнему из инстинктов. Когда-то люди обожествили его и наделили качествами, которыми он теперь обладал. Благодаря людям или вопреки им, он стал их стражем и их проклятием. В зависимости от того, совпадали или расходились их устремления.
Зверь целую вечность не слышал зова предков… но узнал бы его из мириадов звуков и ощущений. Он был неразрывно связан со своим прошлым, которое определяло его настоящее. Когда он брал след, ничто в чужом холодном мире не могло сбить его с этого следа. Ничто, кроме чар, которые питали его существование…
Эти чары таились в сплетении шнурков и нитей, в петлях и хитро закрученных узелках, в количестве и расположении этих узелков, в их цвете и назначении, в их чудесном коде, не поддающемся расшифровке.
Впрочем, божественное давно перемешалось с земным. Боги и люди связали себя взаимными обязательствами, нарушать которые опасно…
Санта привез Глорию в Москву поздним вечером. В квартире на Шаболовке было неуютно и пусто.
– Открой окна, – попросила она, опустившись в кресло в гостиной.
Великан распахнул створки, впуская в комнату воздух и запахи улицы. Глория закрыла глаза. Настал момент, когда медлить уже нельзя. Перед ее внутренним взором хаотично мелькали картинки, в ушах звенело. Цепочка не выстраивалась, из нее выпадали звенья, и темные пятна не прояснялись.
– Я сделаю чай, – тихо сказал слуга.
– Да…
Она взяла с собой руководство по «Вавилонской магии» и коробку с шерстяными нитями, с помощью которых надеялась исправить положение.
Минуты летели с быстротою молний, вспыхивая во мраке. Глория нарочно не зажигала света, чтобы предметы не отвлекали ее от раздумий. Ожерелье Камиллы сверкало в ее сознании, словно яркое созвездие на ночном небе.