Прыжок за грань

Приходько Роман Алексеевич

– Хорошо. Как скажешь! – ответил сталкер и, привязав веревку к кресту Пупса, отослал сообщение в сеть.

Устраиваясь поудобнее за обломками деревянных ящиков у стены крайнего цеха завода, Старый слышал, как пепловцы, не успевшие с блокпоста в бар, делали свои ставки. Весть о том, что Черепаха открыл сезон охоты на двух сталкеров, разнеслась сарафанным радио на всю Зону. Преимущественно ставили на Федю. Да и не мудрено – репутация удачливого киллера являлась весомым аргументом в его пользу.

У ветерана защемило сердце. Пальцы рук непроизвольно сжались в кулаки. «Сука! Если завалим этого урода, найду

Черного и собственноручно сверну ему шею!» – поклялся себе Старый и зло сплюнул. А еще пожалел, что лично не поставил на себя круглую сумму, поэтому, надеясь, что успевает, отправил об этом сообщение Гектару.

Незаметно наступила ночь. Луна, очевидно, взяла сегодня отгул, только косматые тучи толпами резвились на черном небе, играя со звездами в кошки-мышки. Где-то далеко, в районе Армейских баз, несколько автоматчиков старательно поливали свинцом стадо кабанов. Визг мутантов и эхо выстрелов сопровождал протяжный вой псевдоволка с южной стороны завода. Зона жила привычной жизнью, продолжая даже в темноте сеять смерть.

Уже без малого два часа Егор лежал неподвижно, сжимая зубами трубку для подачи воды. С непривычки ныло все тело, затекли мышцы, чесались колено и шея.

– Терпи, казак – а то мамой будешь! – мысленно приказал он себе и хмыкнул.

В наушнике щелкнуло, и тихий голос Старого прошептал:

– Пупс вышел на тропу войны…

– Понял! – одними губами ответил Лысенко.

Прошел еще час. Егору хотелось вскочить и пуститься в безумную пляску. Бегающие мурашки щекотали и покалывали всю поверхность кожи, требуя немедленного чесания. «Еще немного, и я сойду с ума», – подумал Лысенко и вздрогнул от неожиданности, когда в наушниках пикнуло, а на дисплее шлема появились красные цифры. Пятьдесят метров – показал датчик расстояние до цели, затем стал очень медленно отсчитывать назад.

Примерно на краю лесочка объект остановился. Минут двадцать моргала цифра «39». «Мутант или Феденька?» – сверлила мозг надоедливая мысль. «Ну же, давай! Иди на пригорок!» – умолял Егор светящийся индикатор.

Наконец, цель тронулась – метр в минуту, киллер стал приближаться. В том, что это Черепаха, сталкер уже не сомневался. Онемевшее ниже пояса тело напряглось. Вдруг в шею больно кольнуло, заставив вздрогнуть и едва не закричать от неожиданности. По организму растеклось успокаивающее нервы тепло. «Спасибо тебе, костюмчик!» – мысленно поблагодарил встроенную в «Хищник» аптечку Егор и медленно передвинул кисть, чтобы включить ПНВ. Когда цифры застыли на отметке «21», он выждал минуту и нажал кнопку «ночника». В глаза ударила яркая синева полоски на не заклеенной части шлема. Быстро сориентировавшись на местности, Любимчик нашел глазами приметную возвышенность и медленно потянул на себя «Винторез».

На первый взгляд, на пригорке ничего не изменилось. Та же маленькая травка, та же округлая форма, разве что…

«Вот оно! Это ствол! – решил Лысенко, разглядывая очертания какого-то сучка на вершине. – Днем там ничего не было», – подумал он и шепнул в переговорное устройство:

– Дай Пупсу погулять! Застоялся жеребец…

Предполагаемый ствол тут же колыхнулся вправо, над ним медленно выросло подобие громадной шляпки гриба. Мгновение, и раздался звук, похожий на хлопок в ладоши. В ушах заревел голос Старого:

– Пупсика замочили! Егор, он здесь!

Парень

хладнокровно навел перекрестье на основание шляпки и нажал на спуск.

– Дух-дух-дух! – пропел «Винторез».

Сразу же, чуть правее Лысенко разрядил остаток магазина.

– Егор, не молчи! Говори – что там?! – надрывался в рацию Старый.

– Тихо! Кажется, готов! Не высовывайся – я проверю, – скомандовал покрывшийся холодным потом новичок и сорвал наклейку с лицевого забрала.

Дернувшись всем телом с намерением резко вскочить, Лысенко качнулся. Затекшие ноги, несмотря на действие стимулятора, отказались подчиняться. Егор еле успел обхватить ствол дерева, чтобы не упасть. Миллионы иголок пронзили мышцы икр. «Если я ошибся, то мне конец! Лучшей мишени, чем придурок, обнявший тополь на обочине дороги, и придумать нельзя», – тоскливо подумал он, медленно поворачивая голову к пригорку и ожидая выстрела в лицо.

Секунды растягивались, словно пузырь жевательной резинки, перерастая в минуты тягостного, страшного ожидания. Ехидный чертик в голове удивленно воскликнул:

– Старик, да ты и правда Любимчик! В штаны случайно не наделал со страху?

– Пошел ты! – вслух ругнулся Егор и, превозмогая утихающую боль, попеременно затряс ногами.

Непривычную для Зоны гробовую тишину нарушили армейские ботинки сорок третьего размера, топающие по дороге. Старый бегом приближался к месту ритуального танца напарника.

– Егор, что с тобой?! Ты ранен?! Где болит?! Не молчи! – сталкер тряхнул товарища и начал ощупывать с головы до ног.

Тот отстранился и, шатаясь, побрел к заветному пригорку. По мере приближения вырисовывались очертания человека, уткнувшегося лицом в землю. Капюшон и правый бок примерно такого же маскхалата, как и у Егора, пропитались темно-бордовой жидкостью. Рядом лежала обмотанная лоскутами ткани СВУ с толстым длинным глушителем.

Подошел Старый, включил фонарик и перевернул ногой труп. Развороченная девятимиллиметровыми пулями голова неестественно накренилась вбок. Выпавший из глазницы кровавый глаз свисал на нитке нерва и, казалось, пытался заглянуть в рваную дыру на щеке, образованную прошедшей навылет бронебойной шалуньей.

– Это он! Ты сделал его!

– Мы сделали его! – поправил напарника Егор и, подхватив снайперскую винтовку Черепахи, пошел за сгущенкой.

Старый качественно досмотрел мертвеца, уж в этом деле ему равных не было, и, вертя в руке расписанную витиеватой гравировкой кавалерийскую шашку, догнал товарища на входе в бар. Когда они показались в зале, снова наступило затишье. Казалось, что даже мухи под потолком перестали жужжать. Несколько десятков пар глаз принялись буравить вошедших. Лысенко поднял над головой трофейное оружие и потряс им, подкрепив победный жест торжественной улыбкой.

Толпа заревела. Кто-то откровенно крыл многоэтажным матом злодейку фортуну, но большинство радостно приветствовало победителей смертельного поединка. На стене возле стойки висел кусок фанеры, на котором сталкеры делали ставки. Соотношение было – один к тридцати в пользу Черепахи.

– Я поставил на вас! – расцвел Сучок, улыбаясь на все оставшиеся в наличии желтые зубы.

– Эх, надо было больше на себя ставить… – наигранно проворчал Старый.

– Где наш ящик сгущенки?! – прокричал Егор на весь бар.