Прыжок за грань
Шрифт:
Вооружившись инструкцией к своему «Хищнику», Егор ударился в чтение, с намерением снова уснуть. Эффект оказался обратным. Остатки сонливости разогнало напрочь, и Лысенко с интересом стал вникать в содержание брошюрки.
Оказалось, что бронепластины спины и груди с десяти метров могли выдержать очередь из натовской винтовки, а брюки и ботинки не поддавались воздействию большей части агрессивных сред.
Сеанс «ликбеза» прервали возгласы бармена в коридоре. Отложив умную книжку, Любимчик отправился курить на свежий воздух. В зале он столкнулся с Хромым, который, как выяснилось, собрался
Все заготовки и детали уже лежали у входа, поэтому курить пришлось на ходу. Увлеченные работой конструкторы провозились до обеда, лишь запах жареной картошки и отозвавшиеся на него желудки известили о том, что пора сделать перерыв.
Из комнаты наконец-то выполз Старый и с болезненной миной на лице запросил минералки. Гектар с неизменной бутылкой коньяка был послан «на хутор бабочек ловить», что, к удивлению всех присутствующих, не вызвало у того ни капли протеста.
Обед так и прошел под знаком сухого закона. Заморив червячка, сталкеры занялись каждый своим делом: Егор с Хромым вернулись к трудотерапии, Старый занялся чисткой оружия, а бармен с Сучком принялись обслуживать троицу бродяг, ввалившихся с полными рюкзаками хабара.
Погода постепенно портилась. Временами накрапывал мелкий дождик, а в стороне АЭС вообще разразилась настоящая канонада. Громовые раскаты сливались порой в беспрестанный грохот. Всполохи молний чуть ли не каждую секунду подсвечивали свинцовый небосвод.
Ближе к вечеру произвели торжественное испытание падающей двери. Хозяин заведения остался доволен работой обновки и даже обещал Хромому заказать хорошей краски, чтобы облагородить ржавые листы двери. Но еще больше поднял ему настроение пожилой сталкер с четырьмя отмычками, обвешанными под завязку всевозможным хабаром.
До поздней ночи барыга хлопотал в кладовке, раскладывая принятый за день товар, так что ужинали напарники в обществе Сучка и нарезавшегося вдрызг Хромого.
Спать Егор пошел один, так как Старый уединился в уголке с новым посетителем, где они долго о чем-то шептались. Когда через час ветеран на цыпочках крался к кровати, напарник еще не спал. Он повернулся и спросил:
– Чё там за новости?
– Спи, все нормально, – ответил тот, укладываясь поверх одеяла.
По голосу товарища и по тому, что он сразу же не заснул, Егор понял – сталкер темнит.
– Хватит сопеть, выкладывай, – Лысенко уселся в любимой позе – «голодный несчастный мулла перед смачным шматком сала с прослойкой» – и приготовился слушать.
Старый положил руки под голову, вздохнул и, не торопясь, подробно стал излагать причину переживаний:
– Только что в баре Егерь поведал мне любопытный эпизодик, который он наблюдал по дороге сюда, в окрестностях завода «Спутник». Представляешь – Черный встречался с легионерами и о чем-то долго с ними шушукался! Затем со стороны Туманска подтянулись два десятка фанатиков и, спокойно проследовав через территорию завода, направились к бункеру ученых. На пути им попались пепловцы, отправленные на разборки с наемниками. Десять минут ожесточенного боя, и в живых осталось чуть меньше десятка
Егор долго переваривал вопрос, искрившийся в зрачках товарища, и, наконец, уточнил:
– Я не пойму – чего ты от меня ждешь? Истеричного возгласа «эврика» и подробного расклада твоей головоломки, или тупого мычания в сопровождении слюнявых пузырей? Чё здесь такого таинственного? Ну, наняла одна банда придурков другую, чтобы та побила третью… – он развел руки в стороны. – Все?! Караул?! Катаклизм?!
Брови Старого поползли вверх:
– О-о-о! Да ты, братец, оказывается дуб дубом! Женишься на Зоне, а не знаешь, с кем ее детки трах-трах и с кем чмоки-чмоки? Эх ты, темнота… – голова сталкера сокрушенно закачалась из стороны в сторону.
– Ну, конечно! Куда нам убогим, с тремя классами церковно-приходской школы… Только мешки таскать за господином всезнайкой! – всплеснул руками Любимчик.
Разговор напарников незаметно перерос в настоящую перепалку, грозя вылиться в мордобитие. И хотя оба прекрасно понимали бессмысленность происходящего, уступать никто не желал. Каждый считал, что его слово должно быть последним. Как говорят в народе – «встретились на равнине лбами два осла – да так и померли, не уступив друг дружке».
Вдруг в самом разгаре матерных словоизлияний с грохотом распахнулась дверь, и на пороге комнаты предстало нечто. Сталкеры уставились на полуночного гостя, враз позабыв о разногласиях, ведь не каждый день в Зоне можно было наблюдать такую картину.
Из широких линялых семейных трусов, словно кривые бамбуковые палочки, торчали голые тощие волосатые ноги, одна из которых скрывалась в мягкой домашней тапочке, а другая мозолистой босой ступней пыталась поймать центр тяжести непослушного, шатающегося тела. Выше пояса чинно восседала верхняя часть бронекостюма с дремлющей на ободке гермозатвора головой в хлам пьяного Хромого.
Медленно, с ленцой, одно веко механика поднялось вверх, обнажая белок закатившегося под густую бровь глаза, и с полуразлепленных губ сорвалось грозное:
– К-кому т-тут по сопатке?!
Челюсти напарников медленно поползли вниз. Повисла немая пауза. Затем, как по команде, друзья повернули головы друг к другу и рухнули в припадке хохота. Им не хватало воздуха. Спазмы истерического смеха не давали вдохнуть. В глазах стало темнеть. Слезы катились из глаз беспрестанно. Наступал момент, о котором говорят – помереть со смеху.
Наконец, с болью в груди легкие втянули затхлый воздух помещения. Утирая влажные лица, сталкеры стали понемногу приходить в себя.
Тем временем, глаз Хромого явил на свет божий помутненный спиртом зрачок, которым тот медленно оценил ситуацию, моргнул и снова спрятался за шторкой века. Его хозяин, опасно колыхнувшись вперед, стыдливо сдвинул коленки, прикрыл рукой причинное место, икнул и сделал «контрольный выстрел»:
– П-пардоньте…
Ситуация с «хохотушками» повторилась. Старый запустил в полуночного посетителя своей подушкой. Как оказалось, сделал он это зря – цирковое представление продолжилось.