Прыжок за грань
Шрифт:
– Спецназовцами Шелестова?! Час от часу не легче… Так он из армейцев?
– Именно! Этот человек – своего рода Легенда. Он тогда против приказов пошел, разругался со своим начальством армейским и прибыл со своими спецами на помощь нам всем. Очень своевременную помощь оказал, надо сказать. После смерти Еремина место командира поредевшего «Пепла» освободилось, а Шелестову с его парнями-спецназовцами дорога домой была закрыта, и они решили остаться здесь.
Егор опять задумался.
– Почему же тогда ты говоришь, что Сеня много сталкеров убил?
– А он не из нового
– Тебе легко говорить… – Любимчик укоризненно посмотрел на напарника. – Ты в Зоне уже вон сколько! А я?! И нечего меня ругать! Да и не собираюсь я долго здесь торчать, чтоб привыкать к ней… Не для чего! Кстати, а «Око» это… Мы ж его с тобой, как я понял, видели! Как же его тогда могли уничтожить?
– «Око»? Это не то «Око», что тогда было. Ну… Вернее, проект, наверное, тот же, а хозяева, похоже, другие… Короче, не знаю я! Чего докопался? Из Зоны он уйдет… Тогда какого хрена ты обо мне тут переживаешь?!
– Ну ладно, понял я, хватит бубнить! Нет, чтоб похвалить за заботу о крестничке нашем, так он мне еще и лекцию взялся читать!
– Ой, спасибо тебе, благодетель ты наш! Что ж делать-то без тебя будем?! – заплетающимся языком стал ехидничать Старый. – Я и сам бы расквитался с Черным!
– Пошел ты, алкаш сраный! – Егор встал и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Чтобы как-то себя занять, Лысенко забрал у охранника свое оружие и на улице под навесом тщательно разобрал автоматы, вычистил, хорошенько смазал. Сердце щемило от мысли, что скоро он расстанется с «Винтиком», как про себя называл ВСС. Вроде Егор расставил все точки над «i», но в душе что-то противилось решению покинуть Зону. Словно был у него какой-то неоплаченный долг. Здесь у него есть верный друг, готовый отдать за напарника жизнь, работа, как называли сталкеры свое занятие, полная приключений и азарта. С другой стороны – постоянный, бессмысленный, смертельный риск. Ради чего? Адреналин? Деньги? Мужская сущность добытчика? Да пропади оно все пропадом! Или нет? Для кого или чего рисковать жизнью? Семьи нет, детей – нет… Мать? Как там мама? Как живет одна?
Егор достал подарок бармена и попробовал выйти в Интернет. Есть! В памяти тут же всплыло лицо малолетней соседки Томки. Она тайно сохла по взрослому соседу и часто присылала от чужого имени любовные записки на его электронную почту. Сейчас уже почти вечер – Томка должна зависать в сети, если, конечно, не обзавелась каким-нибудь прыщавым ухажером.
«Томка, привет! Как жизнь? Как там поживает тетя Люба? Егор», – пальцы сами набрали сообщение и адрес. Моля бога, чтобы вертихвостка была дома, он нажал «Отправить». Тут же пришел отчет о доставке. Глаза с надеждой и нетерпением смотрели на небольшой экранчик. Одна минута ожидания сменила вторую и третью. Рука безнадежно потянулась к кнопке выключения,
Егор сидел и не решался открыть сообщение. Что там – хорошие или плохие известия? Как из тумана на экран выползли длинные строчки: «Егорка, привет, родной! Ты где пропал? Возвращайся быстрее! Сына бывшего главы администрации посадили в тюрьму. Тетя Люба была в прокуратуре – все обвинения с тебя сняты. К вам понаехало родни, и твоя мама нянчит племянников. Мои предки и все соседи помогают, чем могут. Все волнуются за тебя. Ты хоть бы позвонил или письмо прислал. Все очень, очень скучают! Тамара».
У Любимчика отлегло от сердца. Слава богу, все хорошо! Тепло разлилось по телу, будто мгновенно нырнувшему в озеро счастья. «Конечно, Томка под «все» имела в виду себя – зараза хитрющая», – улыбнулся он.
Пальцы снова забегали по клавиатуре: «Передай, пожалуйста, всем привет. У меня все хорошо. Нашел клевую работу на севере. Где – не скажу! А то понаедут знакомые – яблоку негде будет упасть. Нянчись потом с малышней…))) Скоро пришлю матери денег. Скажи, что я ее люблю. Когда попаду домой – не знаю. Заранее благодарю и целую (в щечку) «всех очень, очень скучающих». Егор».
Дождавшись отчета о доставке, Лысенко как на крыльях полетел в бар. Отдал на входе оружие и заметил у стойки шепчущихся голубков – Старого и Гектара.
– Я не удивлюсь, если однажды застану вас вместе в постели! – пошутил светящийся радостью сталкер.
– А чего это ты такой развеселый? – подозрительно щуря опухшие после сна глаза, поинтересовался напарник.
– Так домой скоро! – играл счастливого тупицу Егор.
– Еще двадцать! – шепнул бармен.
Старый пристально вгляделся в лицо товарища и непринужденно кивнул. Лысенко сделал вид, что не понял происходящего, и спросил:
– Мы сегодня есть собираемся, или Зона объявила Великий пост?
– Сейчас Сучок разогреет мясо, и начнем! – заулыбался Гектар, доставая очередную бутылку коньяка.
Время до вечера пролетело незаметно. Егор утомил КПК, изучая историю Зоны, а его напарник сладко проспал весь остаток дня.
Ужинали обстоятельно и долго, поэтому отдыхать улеглись поздно ночью. Старого до кровати пришлось тянуть силком. Несмотря на почти коматозное состояние, ветеран требовал продолжения банкета и порывался спеть свою любимую песню. Но как запевала ни старался, дальше «Черный ворон…», и то – с заиканиями и завываниями, дело не пошло.
На этот раз Любимчик выключился сразу. Хорошее настроение и такой же коньяк подействовали лучше всякого снотворного. Снились дом и какой-то странный, старинный на вид амулет, где головы медведя, волка и змеи объединялись в треугольник с одним общим глазом, которым служил неизвестный кроваво-красный камень. Вот только подробностей на следующее утро Егор вспомнить не смог, как ни старался. Почему проснулся рано – тоже оставалось загадкой. Старый, как ни странно, не храпел. Будильник никто не заводил. В баре стояла девственная тишина. Голова с похмелья не болела. В общем, парадокс – да и только.