Прыжок
Шрифт:
— Успокойся, Донна. Я посмотрю, что можно сделать.
Она мрачно улыбнулась в микрофон.
— Сделай, Гарри. Сделай.
Она швырнула трубку телефона и ворвалась вверх по лестнице в свою спальню. Мужчина-офицер из службы уголовного розыска держал в руках ее прозрачный черный бюстгальтер; он явно только что пошутил, и Донна почувствовала, как внутри нее вскипает ярость.
— Что ж, как вы видите, молодой человек, он вряд ли достаточно велик, чтобы в нем можно было что-нибудь спрятать. Тогда положите мое белье обратно в шкаф, будьте хорошим мальчиком, а потом убирайтесь
Фрэнк Лоутон стоял в проеме огромной ванной комнаты и на мгновение испытал сочувствие к женщине, стоявшей перед ним. Он видел, как ей больно, как она боится и как смятена.
— Мы всего лишь выполняем свою работу, дорогая, — решительно сказал он ей. — У нас есть информация, имеющая отношение к преступлениям, в которых, как мы полагаем, замешан ваш муж. И нам надо это расследовать.
Донна посмотрела этому человеку в лицо и сквозь стиснутые зубы сказала:
— Что ж, я надеюсь, вы сумеете это доказать, потому что у меня никогда не было серьезнее нарушения, чем штраф за неправильную парковку. Это мой дом, я владею этим строением и всем прочим и знаю свои права. Я притащу ваши задницы в суд за это, парни, за преследование, за что угодно. Но я прослежу, чтобы вам заплатили за вашу работу. Это последнее, что я сделаю, но я заставлю вас улыбнуться кривой улыбочкой. Мой муж посажен на восемнадцать лет, этого вам недостаточно, мистер Лоутон? Что мы еще вам сделали, а? Из-за чего весь этот сыр-бор?
Лоутон не мог смотреть ей в лицо. Вместо этого он подошел к ее туалетному столику и засунул ее белье в ящик.
— Ваш муж злостный преступник, хотите вы это признавать или нет, дорогая. Его допрашивали на суде и приговорили к заключению в соответствии с законами этой страны. Мы располагаем информацией, как я вам уже сказал, что ваш муж, Джорджио Брунос, замешан и в других преступлениях. Человек, который был арестован на основании убийства и ограбления, выдал имя вашего мужа, а теперь нам выпала честь проверить обвинения, сделанные им.
Донна сжала кулаки и сказала Лоутону:
— Значит, вы думаете, что я прячу деньги под половицами, не так ли?
— Не вы, дорогая — засмеялся Лоутон. — Может, ваш муж что-нибудь спрятал. Об этом и раньше было известно.
— Вы перевернули этот дом вверх дном после того, как в первый раз арестовали его. Если там что-то обнаружится, мистер Лоутон, то вы подумаете, что это я положила нечто туда. Одно из другого вытекает, не так ли? Значит, сегодня вы меня в чем-то обвиняете?
Лоутон тяжело вздохнул и огляделся, потом посмотрел на молодого полицейского. Взгляд его красноречиво говорил, что он считает Донну глупой, и это не ускользнуло от нее. Она отвернулась и вихрем вырвалась из комнаты. В конце лестницы стояла женщина-полицейский, сложив руки. Донна не обратила на нее внимания и проскользнула на кухню.
Там тоже был кавардак. Долли сидела за кухонным столом, а лицо ее застыло в гневной маске.
— Черт побери, неужели это вправду происходит? Ты видела, что они сделали с его кабинетом? Превратили все в отхожее место. Надеюсь, что, ради Христа, они приберутся за собой.
Пока она говорила,
— Алло? — Она улыбнулась и отстранила от себя трубку. — Скажите мистеру Лоутону, что звонит его начальник. Хорошо?
Через десять минут Донна закрыла парадные двери за Лоутоном и его офицерами. Она следила из окна гостиной, как полицейские машины отъехали по проезду. Стыд от всего происшедшего смешивался внутри нее с яростью. Как только скрылась последняя машина, она вбежала в кабинет Джорджио. Ящик стола был насильно открыт, и она испугалась, хотя и не совсем поняла почему. В проходе стояла Долли и протягивала ей факс и еще какую-то пачку бумаг.
— Ты это ищешь, Донна? — Она взяла документы из протянутой руки Долли. Вытащив дискету из кармана, она прижала всю эту пачку к груди.
— О, Долли, спасибо.
Долли заглянула ей в глаза. Потом, покачав головой, она отвернулась.
— Ты совсем вне себя, любимая. Я видела, что это надвигается за много недель вперед. — Голос у нее был печальный. — Я приготовлю нам обеим по чашечке кофе, и мы все потом с тобой уберем. Маэв скоро приедет сюда, и, вероятно, Стефан, так что будь готова.
Донна посмотрела на бумаги и дискету. Она не понимала, почему все это так важно, но нутром чувствовала, что так оно и есть. Она села за стол в кабинете и спросила себя, что же такого случилось за прошедший год, что она так изменилась. «Неужели это из-за Джорджио, или он был просто симптомом, а не причиной? Но, что бы ни случилось, одно я знаю наверняка. На самом деле в этом по уши и даже если бы захотела выбраться, то вряд ли смогла.
И это хуже всего. Я надолго застряла в этом.
Дни выбора закончились».
Алан слушал голос полицейского и сражался с собой, чтобы не сказать, чтобы тот заткнулся к чертовой матери. Но вместо этого он бормотал правильные слова. Положив трубку, он налил себе еще виски и сел возле окна, наблюдая, как постепенно оживает мир Сохо. «Похоже, молодой человек по имени Дэнни Килбрайд выдал имя Джорджио, приписав ему три ограбления в Эссексе». Алан знал, что парень лжет. Но ему нужно было выяснить, для чего лжет молодой человек и почему.
Зазвонил звонок, и он с опаской нажал кнопку домофона, не уверенный, какие еще сюрпризы могла ему принести сегодняшняя ночь. Пришел Стефан Брунос, а Алан впустил его, с облегчением вздохнув оттого, что это не полиция. Но он тут же спросил себя, а почему за ним должна прийти полиция.
Стефан выглядел учтивым, как всегда, однако несколько морщинок, которые пересекли ему лоб, свидетельствовали о том, что он чем-то обеспокоен.
— Полагаю, ты уже слышал? — спросил Алан. — Похоже, юный неудачник по имени Дэнни Килбрайд оговорил Джорджио. Я сегодня слышал от Джонни Г., что Джорджио обязательно повяжут, но не думал, что это произойдет так скоро.
Стефан пожал плечами.
— Все это чушь собачья. Наверное, очередная игра Левиса.
Алан увидел в этом логику и кивнул.